Живые. История спасшихся в Андах

К концу первой недели декабря, через пятьдесят шесть дней, проведенных в горах, семнадцать выживших увидели кружащих в небе кондоров. Две огромные хищные птицы с девятифутовым[85] размахом крыльев, голыми головами и воротниками из белых перьев вокруг шей стали первыми живыми существами, которых увидели юноши, помимо друг друга, за последние восемь недель. Они испугались, что птицы спустятся вниз и унесут человеческие останки. Кондоров можно было отпугнуть выстрелом из револьвера, но ребята не стали рисковать, опасаясь, что резкий звук вызовет сход новой лавины.

Птицы кружили над фюзеляжем, улетая вечером и возвращаясь наутро. Они следили за передвижениями людей внизу, однако не бросались на них. Так продолжалось несколько дней. Вслед за кондорами стали появляться и другие живые существа. Однажды в фюзеляж залетела пчела, покружила в салоне и вылетела наружу; еще прожужжали одна или две мухи, а потом ребята увидели порхающую вокруг самолета бабочку.

По утрам уже было тепло, а в полдень становилось настолько жарко, что парни обгорали на солнце. Губы трескались и кровоточили. Юноши соорудили палатку из стоек, ранее использовавшихся для гамаков, и отреза ткани, которую Лилиана Метоль купила в Мендосе на платье для дочери. Все полагали, что палатка могла бы послужить наиболее заметным ориентиром для пролетающих над долиной лайнеров.

Вернувшиеся из похода к хвосту самолета сообщили товарищам о возобновлении поисковых мероприятий, но полученную информацию не сочли достаточно серьезным поводом для отсрочки экспедиции. Никто изначально не питал иллюзий в отношении радиостанции, так что неудачный исход эксперимента все восприняли спокойно, при этом не отказавшись от намерения поскорее отправить Паррадо, Канессу, Харли и Висинтина в горы. Новость о «Дугласе С-47» никоим образом не поколебала решимость Паррадо бросить вызов Андам, а вот Канессу заставила усомниться в целесообразности такого отчаянного шага.

— Было бы глупо идти в горы сейчас, когда нас ищут на самолете, оснащенном специальным оборудованием, — убеждал он всех. — Предлагаю подождать хотя бы дней десять, а потом уж снаряжать экспедицию. Это же сумасшествие — подвергать себя смертельному риску без особой надобности.

Такое заявление здорово разозлило ребят. Они так долго потакали капризам Канессы и терпели все его выходки вовсе не для того, чтобы услышать о нежелании идти в Чили. Все уже не очень надеялись на спасательный самолет, услышав по радио, что он сначала совершил аварийную посадку в Буэнос-Айресе, а потом перелетел в аэропорт Лос-Серрильос[86], где его двигателям потребовался серьезный ремонт. Да и запасы продовольствия подходили к концу. Юноши, конечно, знали, что под снегом еще оставались трупы, но найдены были не все, а несколько тел вообще договорились не трогать из жалости к родственникам и друзьям погибших.

Была и еще одна причина для негодования в адрес Канессы: парни гордились тем, что уже удалось совершить — остаться в живых после восьми недель пребывания в неимоверно тяжелых условиях, и желали доказать всему миру, а прежде всего самим себе, что могут самостоятельно достичь поставленной цели. Всем нравилось представлять себе выражение лица первого встретившегося на пути участников экспедиции пастуха или фермера, когда ему сообщат, что они выжившие пассажиры уругвайского «Фэйрчайлда». Каждый мысленно репетировал беспечный тон при разговоре по телефону с родителями в Монтевидео.

Нетерпение Фито носило более прагматический характер.

— Неужели ты не понимаешь, что никто не будет искать живых людей, — сказал он Канессе. — Искать будут погибших. А то специальное оборудование, о котором говорили по радио, — это фототехника. Они произведут аэрофотосъемку, вернутся на базу, проявят фотографии, изучат их… На поиски могут уйти недели, даже если спасатели будут летать прямо над нами.

На Канессу этот аргумент вроде бы подействовал. Убеждать Паррадо не было нужды, а Висинтин всегда соглашался с мнением обоих. Вместе они начали готовиться к решающему походу. Кузены отрезали от трупов побольше мяса, чтобы его хватило не только для ежедневного потребления, но и про запас на время пути. Команда энтузиастов принялась шить спальный мешок из изоляционного материала, найденного в хвосте самолета. Это оказалось непростым делом. Когда закончились нитки, в ход пошли провода.

Паррадо с удовольствием помог бы товарищам, но шитье давалось ему с трудом. Тогда он взял фотоаппарат и сделал несколько снимков, а потом собрал одежду и снаряжение, необходимые для экспедиции. В свой ранец, сшитый из пары джинсов, положил авиакомпас, плед матери, четыре пары носков, свой паспорт, 400 американских долларов, бутылку воды, карманный нож и женскую губную помаду для лечения потрескавшихся губ.

Висинтин положил в свой рюкзак бритвенный набор. В горах не было необходимости регулярно бриться, но это был подарок отца, и юноше не хотелось оставлять его в самолете. Он прихватил также полетные карты, бутылку рома, бутылку воды, сухие носки и револьвер.