Живые консоли

– Сетевой закон гласит: «Любое изменение образа, транслируемого в Сеть, запрещено. Это относится как к косметическим новообразованиям на коже, способным исказить образ, так и к применению разнообразных предметов, закрывающих часть лица и тела настолько, что становится затруднительным оптическое распознавание его обладателя сетевой полицией…»

– Постой, – опять вмешалась наблюдательная Вероника. – Пусть у нее не было денег на операцию по вскрытию желудка или принудительную промывку. Но просто посидеть на унитазе она не догадалась?

– Тут вот в чем штука, – сказал Санчес. Дельное возражение девочки заставило его придать голосу уважительные нотки. – Ее программа все еще пребывает в уверенности, что Барби страшно голодает. А потому жестко заблокировала сфинктер, и устроить твою «промывку» нереально.

– Чушь какая-то. Ну так пусть она это нам растолкует! – воскликнула Вероника.

Находчивость сценариста, за секунду придумавшего такое толковое объяснение, ее удивила. Однако, к ее радости, Вероника вновь обнаружила трещину в его построениях и с радостью сунула в нее свой острый язычок:

– А как он управляет ее организмом, если она вышла из Сети?

– По радиомодему! – ухмыльнулся дизайнер-любитель. – Остался от младенческих лет.

На разрешение этой «неувязки» и доли секунды ему не потребовалось. Вероника, обессиленная творческой дискуссией, опрокинулась на спину и вонзила взгляд в проплывающее над ней облако простой шарообразной формы. Оно крутилось над ними подобно ротору в магнитном двигателе (только гораздо медленнее, конечно). Созидательный настрой девочки как-то разом рассеялся. Слишком уж ловок оказался Санчес в логических вывертах.

– А ты неплохой мыслитель, – похвалил ее парень, как бы ободряюще похлопывая девочку по плечу.

Но при этом он не удержался и провел ладонью до ее ключицы, скользнув по впадинке на девичьем теле длинными пальцами с синими ногтями. Вероника сделала вид, что размышляет над течением постановки, хотя теплая трава и облако действовали на нее слишком расслабляюще. А тут еще неожиданно и ветерок поднялся, листьями зашевелил.

– Продолжим? – скованно проговорил наемный сценарист.

– Ах, что-то я утомилась. – Вероника вытянулась, позволяя теплому ветру гладить свою розовую аристократичную кожу. – Ты уж без меня поработай, дружок. Не зря же я плачу тебе деньги?

37

Мышцы Тимы импульсивно сжались, побуждая его обратиться в бегство, но роль инспектора успела порядком въесться ему в мозг. Он остался на месте, усилием воли сохранив безмятежное выражение лица. Кроме того, его ноги буквально подкашивались от усталости, и куда-то еще бежать совершенно не хотелось.

Тима понял, что скрываться в холодных подземельях больше не хочет. В конце концов, он давно заготовил объяснение своим поступкам.

– О чем спор? – проговорил он.

– Это вы, лживые мальчик и девочка? – вместо ответа спросил обманутый бион. – В моей памяти хранятся ваши изображения. Инструкция доставить вас обоих в клинику все еще не потеряла силы.

На его малоподвижном лице отражалось нешуточное волнение. Еще бы, опасные беглецы своим ходом пришли к нему в руки!

– Наконец-то, – облегченно заявила Ирина и отклеилась от своего похитителя. – Надеюсь, операция не продлится слишком долго?

Тут Тима наконец осознал, что устал так, как никогда в жизни – он уже чуть не падал от слабости. При этом он с обидой понял, что вся его импульсивная затея с гонками от бионов выглядит попросту детской и безумно глупой. Скорей бы его отвезли обратно, в теплую квартиру с родными креслом и кроватью! Даже бестолковый пластиковый бегемот, увидь он его сейчас, наверняка вышиб бы из него слезу наподобие давешней. «А все она виновата», – мелькнула у него сердитая мысль. Он посмотрел на Ирину, готовую чуть ли не обняться с «мучителем» в серой униформе.

– Я же говорил тебе, – обратился тот к служителю приемного покоя, массивному типу в белом халате, который все еще пыхтел и переваривал не сказанные во время дискуссии слова, – что где-то у тебя в цехах могут скрываются молодые люди. А ты не верил!

– Ваш отдел доставки уже достал меня! – съязвил бион.

Затем он отвернулся и раздраженно протолкнул в раструб зацепившийся за его край труп. В черном отверстии мелькнула и пропала подошва мертвеца – процесс переработки органического сырья не должен прерываться.

На всех предметах и телах лежал белый отблеск ярких ламп, равномерными рядами крепившихся к низкому потолку. Вдоль пола сквозил холодный ветер, и ноги Тимы быстро замерзли.

– Меня тоже забирают в клинику?