Живые люди

Вита пнула сестру по ноге довольно больно. Денис заметил. Но длинноногая принесла три чашки, чайник и тарелочку с пакетиками и тремя маленькими шоколадками.

Вита и Ира догадались, что мешочки надо открыть и опустить чай в кипяток. Сделали и руки сложили.

– Что такое? – спросил Денис.

– Горячо.

Сидят – молчат. Тогда Денис достал телефон, потыкал кнопки и протянул Вите:

– Позови Михаила Ивановича.

– Кто это?

– Не знаю. Просто скажи, что не туда попала.

Вита поняла, что это какая-то проверка и спросила:

– А каким голосом?

– Да каким хочешь.

Вита долго слушала гудки, соображая, каким голосом спросить этого Михаила Ивановича, вспомнила смешную учительницу пения с писклявым голосом и собралась с духом. Но неожиданно услышала голос мамы:

– Але, але, кто это… помогите!

– Мама, что случилось?

Денис и Ира замерли.

– Умираю.

– Мама, это Вита, мы сейчас… сейчас… тебе скорую надо.

Но Лукьянова уже бросила трубку.

– Кто это? – спросила Ира. – Мама? Что случилось?

Но Вита уже бежала к дверям, за ней ринулась сестра. Денис бросил пятисотку на стол и побежал за девочками.

– Стойте, – крикнул он, – стойте, у меня сегодня машина.

По дороге Вита молчала, а Ира спрашивала Дениса, откуда он знает их телефон?

– Но она же звонила вчера, у меня зафиксировано.

– А вы хотели, чтобы Вита говорила с мамой?

– Да ничего я не хотел, просто хотел посмотреть, как вы говорите, что вы думаете…

– Стоп, – сказала Вита, – приехали!

Она сразу побежала к подъезду, снимая с шеи связку ключей – от подъезда и квартиры. За ней – Ира. Денис запер машину и тоже за ними.

* * *

Лукьянову без сознания увезли на скорой помощи в больницу. Они ехали, следом, но отстали, застряв на перекрестке, и не сразу разыскали, куда ехать. Наконец нашли, но в приемной им сказали, что Лукьянова в реанимации и навещать нельзя. Девочки и Денис вышли грустные. Денис вспоминал, сколько у него на счету денег, и понял, что ничего. Все, что он мог сделать, – отвезти их домой на «Авиамоторную».

Прощаясь, сказал:

– Девчонки, только найдите, кровь из носу, свои документы. Завтра не ходите ни в какую школу, ждите меня. Дверь не открывать, на телефон не отвечать. Я к вам сам появлюсь.

– А как мы догадаемся, что это вы, – трезво просила Ира, – у нас домофон сломан.

– В окошко посмотрите. У вас куда окна выходят? Во двор?

– Во двор.

– Ну вот увидите и откроете. До завтра.

Девочки выбрались из машины и пошли к подъезду.

Ира повернулась и спросила:

– А завтра что будет?

Но Денис уже разворачивался на узком дворе.

* * *

Дома стали решать.

– Кино – это здорово, – сказала Ира, потом добавила: – Маму жалко.

– А по-моему, он педофил, – зло буркнула Вита.

– Это что такое?

– Детей любит. Девочек.

– Ну и хорошо. Пока мама болеет, он нас на машине покатает. Мне понравилось.

Вита достала картошку и принялась чистить на газетке. Ира подошла к зеркалу и стала корчить рожи.

– Смотри, как я умею, надо ему показать.

– Мне он совершенно не понравился. Почему никому не открывать, мало ли, может, мама вернется, а мы что, ей не откроем?

Зазвонил телефон. Вита пошла было, но Ира схватила ее и взмолилась:

– Ну он же сказал, не подходить!

– А вдруг с мамой плохо?

– Да мы знаем, что плохо.

– А вдруг совсем плохо?

Вита взяла трубку и взрослым голосом сказала:

– Слушаю.

И замолчала, выражение лица было странное. Ира умирала от любопытства, но не решалась прервать.

– Нет, благодарю вас – так же по-взрослому произнесла Вита, – с ними все в порядке. Я их тетя, сестра их мамы, и, конечно, не оставлю девочек без присмотра. Меня? Виктория Вячеславовна Лукьянова, паспорт, ну конечно, есть, мне, между прочим, моя дорогая, уже скоро сорок. Всех благ.

Отбой. Ира, онемев, смотрела на сестру.

Вита отдышалась и продолжила чистить картошку.

– Кто это? Что они хотят?

– Органы опеки. Хотят нас забрать обратно в детский дом, ты хочешь?

– Ну зачем ты взяла трубку? – застонала Ира, ей очень не хотелось в детский дом.

– Тогда они пришли бы с МЧС дверь вскрывать.

Положила очищенную картошку в кастрюльку, налила воду и, пригорюнившись, сказала:

– Что лучше: детдом или педофил?

– Конечно, педофил, он хороший.

– Смываться надо.

Ира захныкала:

– Я не хочу смываться, я хочу дома… я есть хочу, я устала.

– Сейчас картошка сварится. Но смываться надо, это точно.

Они быстро поели, остатки картошки сложили в пластиковый пакетик, потом перевернули все возможные ящики в поисках документов – ничего не нашли. От каждого уличного шума Ирка вздрагивала и приговаривала: «Ну куда мы пойдем, куда пойдем, у нас денег нет».

Вита задумалась. Потом опять стала шуровать в материнских загашниках – там были спрятанные бутылки, какие-то пакеты со старыми сапогами. Достала сумку с надписью «Аэрофлот».

– Что ты ищешь?

– Не знаю.

Вытряхнула из этого «Аэрофлота» всякую ерунду и пачку писем.

– Ой, – воскликнула Ира, – чего только нет. Смотри, какая брошечка.

Вита перебирала конверты. На улице гудела машина.

– Это за нами, – сказала Ирка, – из детдома.

Вика победно достала два документа.

– Нашла? – ахнула Ирка. – Ой, мать нам всыплет.

– Ну, во-первых, она нам не мать. – Вита увлеклась чтением документов.