Живые люди

И чудо произошло – на один из звонков, которые без устали как заведенный каждый день делал Савелий Карпович, неожиданно ответил давний соратник Смирнова – от этого человека в стране зависело очень много, он был из самых доверенных лиц Хрущева, который к этому времени удачно освободился от Берии и прочих мерзавцев и теперь готовился к двадцатому съезду партии. Приятный голос друга вдруг произнес:

– Савушка, срочно подавай заявление в партию.

– Но я… я про сына…

– Разберемся. Главное, вернись в партию.

– Я потерял партийный стаж.

– Восстановят, сейчас всё восстанавливают.

– А мой сын Артур Савельевич…

– И его восстановят. Время идет вперед, партии нужны честные и бескомпромиссные, чистые душой люди.

– Это мой сын, он сидит, – недрогнувшим голосом уточнил Смирнов.

– Не тяни, время работает на нас.

Артура освободили на следующий день, без объяснений. Вещи и книги, правда, не отдали, сказали – вещдоки. Но он и не чаял выйти на свободу.

Он вышел из «Матросской Тишины» в том, в чем был арестован в конце августа: ковбойка и комбинированная курточка. Очки тоже не вернули. Зато вернули паспорт и какую-то невнятно напечатанную бумагу – для деканата. На улице было минус двадцать. Полтинник на метро выпросил возле телефона-автомата.

– Что ж ты так оделся, – жалостливо спросила тетка.

– Выскочил, дверь захлопнулась, еду к матери на работу.

Тетка дала еще пятнадцать копеек позвонить.

И Артур позвонил маме на работу.

– Можно Татьяну Васильевну, – сказал он подошедшей сотруднице.

Подождал немного. Сердце стучало.

– Слушаю, – раздался мамин голос.

– Мама, это я.

– Кто – я? – испугалась мама.

– Ну я… Кто еще может сказать тебе «мама» мужским голосом?

– Ты звонишь… оттуда? – Она прикрыла трубку рукой. – Где ты?

– Еду к тебе. Скоро буду.

Он не хотел появляться в квартире в таком виде. Прекрасно зная скрытный нрав отца и матери, Артур был уверен, что никто в коммуналке не знал об аресте. Скорее всего, и бабушка с Нютой тоже.

Мать спустилась по лестнице своего учреждения и, увидев своего дорогого мальчика, заросшего, раздетого и без очков в проходной, проявила недюжинную выдержку. На глазах у сотрудников пожала ему руку и спросила:

– Как дела?

Но потом опустила голову, стала копаться в кошельке и попросила у кого-то денег на такси.

Таксист весело балагурил по дороге, в ответ вспоминая и свои идиотские случаи потери ключей.

На пятый этаж поднялись легко, никого не встретив. Около квартиры Тата перекрестилась и отворила входную дверь: огромный коридор, уходящий в бесконечность, был пустым – ни одна домохозяйка с кастрюлькой, ни один ребенок с велосипедом не болтался на глазах.

Их комната была рядом с входом. Вставив огромный ключ в замок, Тата вошла, за ней быстро и воровато шмыгнул Артур. К себе, в свою комнату, к своим родным – людям, стенам, книгам.

Тата закрыла дверь на крючок, обняла своего сына и тихо спросила:

– Сбежал?

Артур широко улыбнулся. И Тату передернуло, у сына не было передних зубов. Он достал документ.

– Все законно.

Только тут она разрыдалась.

А в дверь уже колошматила Нюта с криком:

– Чего вы там запираетесь? Все уже говорят: беги скорей, твой брат из тюрьмы вернулся!

Там, в камере, Артур много думал о Ларисе и понял, что она – именно тот человек, который ему нужен. Он не знал, что каждый день Лариса писала ему письма на его адрес и каждый день Савелий Карпович с некоторым недоумением доставал из ящика новый конверт, надписанный «Алику Смирнову». Жалкий Алик вместо гордого Артура отца раздражал, но он честно складывал все письма в стопочку. И вдруг они пропали, как раз накануне возвращения сына.

Ворча, что домработница Маруся вечно все куда-то прячет, отец перебирал кипы старых газет, которые всегда запрещал выкидывать, и повторял:

– Сейчас, сейчас, сейчас… Таточка, ты не видела здесь целую пачку писем Артуру.

– А от кого, от кого? – спрашивал Артур, не смея поверить.

– Ну от твоей подруги, наверное, отчество такое чудное.

– Ярополковна, – догадался Алик.

Вошла бабушка, она совсем сгорбилась и стала плохо видеть. Обняла внука и на ощупь проверила его лицо.

– Бабушка, – спросил Артур, – ты не видела…

– Я уже ничего не вижу, мой мальчик…

– Прости, но, может, знаешь? Тут письма были, целая пачка, папа найти не может.

– Я выкинула, – спокойно сказала бабушка, – разве можно тюремную переписку дома держать? Нюту бы пожалели.

– А меня не пожалела, – обиделся внук, – это же письма, просто не знаю… может, моей невесты.

– Так она теперь сама все скажет.

– Как невесты? – спросила Тата. – Здравствуйте… Кто она?

– Ты ее видела на вокзале, когда меня забирали… Вы даже лбами столкнулись.

– Стоп… Давайте не спешить, – попросил папа, – слишком много событий.

* * *

Встречать Новый год решили на Стромынке в общежитии. Артур обещал взять патефон из дома. Лариса сказала, что зайдет за ним около девяти, хотела познакомиться с его родителями.

Нюта старалась продержаться до двенадцати, ей разрешили встречать вместе со взрослыми. На елке горели разноцветные лампочки. Стол был накрыт, и была готова бутылка шампанского. Все было в ожидании.