Живые нити

— Ты проиграл, — спокойно произнес он. — Чтобы ты не сделал, тебе не сбежать. Мы разнесли твой дом. Эстет мертв, Маттиас арестован. Тебе конец. А если ты не попадешь в больницу, то умрешь через пару часов. Поэтому сейчас ты сдашься, и мы поедем туда вместе.

Руфин сглотнул и поправил усы трясущимися руками. Его колотило.

— Отдай мне ключи от наручников.

Руки плохо слушались его, пока он искал ключ. Ладонь дрогнула, и ключ чуть не упал в воду. Алек подхватил связку в полете, потеряв зрительный контакт с бывшим напарником, но тот не воспользовался этим преимуществом. Ему становилось всё хуже, а по глазам побежали серебристые разводы.

Алек щелкнул наручниками на запястьях. Выдохнул, потер лицо.

И в ужасе обернулся на затопленную комнату.

— Дина?

Глава двадцать пятая

Ключ от подвала найти не удалось, Руфин бормотал что-то нечленораздельное и в итоге просто закрыл глаза, отгораживаюсь от чужих проблем. Алек оставил бывшего коллегу на крыльце — не дома же его бросать, еще утонет в этом искусственном озере — и рванул обратно.

По короткой лестнице тек водопад грязно-серой воды. Алек спустился, дважды поскользнувшись, и прижался ухом к толстой деревянной двери. Руфин как-то хвастался, что дверь в винный погреб должна быть специальная — из особо прочной древесины, иначе летом оттуда уходит прохлада, плохо влияя на качество выпивки.

— Дина!

За дверью никто не отвечал, но Алек, холодея, слышал, как вода капает внутри крупным, почти ливневым дождем. Потоп доставал ему почти до колена. Он уперся руками в стену и дважды ударил по доскам, пытаясь выбить дверь или хотя бы пробить отверстие внутрь.

Не получилось.

— Дина! — заорал он со всей дури и саданул дверь еще раз.

Алек помнил этот подвальчик: крохотная комнатка без окна ниже уровня земли, пару стеллажей, шкаф для вина и коробки. Сколько там места вообще? Там может кончиться воздух, или заполонить вода, или…

Внутри что-то упало, вода хлюпнула, и его сердце на секунду оборвалось.

— Я тут, — голос звучал сдавленно, глухо. — Где ты?

— Ты в порядке вообще? — крикнул он взволнованно и навострил уши, как мог. — Я тебя вытащу. Подожди…

— Да, я… все хорошо…

Даже сквозь толщу стен и воды Алек понял: это ложь.

— Там будто дверь заблокировало, это ты?

— Нет, не я. Но по ней текло что-то серое и вязкое, а потом поверх вода пошла. Наверное, эта вязкая жижа на дне мешает открыть.

«Жидкий цемент. О боги, от него же ожоги…»

— Какой уровень?

— Выше колен уже.

«Да вашу ж мать», — Алек попробовал ударить еще раз с такой силой, что чуть не выбил коленный сустав. Бесполезно.

— Я схожу за помощью, чтобы высадить дверь!

— Алек, не уходи… — прозвучало так тихо, будто внутри головы.

— Я скоро, не бойся.

— Тут погас свет. Я не знаю, что происходит, я не знаю, где ты. Если ты уйдешь, то уже не вернешься… Стены на меня движутся, хотя я их не вижу. Так бывает? Боги… Мне нечем дышать, тут так темно… Я умру здесь в одиночестве…

— Эй, — он постучал ладонью по двери, пытаясь привлечь её внимание. — Я тебя вытащу, даже не думай об этом. Ничего не делай, просто дыши глубже. Помнишь, мы договорились, что теперь ты мне веришь? Я вернусь!

В два скачка он оказался в гостиной, пробрался через полный бедлам к выходу. Игнорируя лестницу, перепрыгнул через перила на землю и обежал дом. Звериный гон тлел из последних сил. Алек матерился сквозь зубы, даже хлопнул себя по щекам, но вряд ли это помогло бы: голове и так досталось.

В глубине сада спрятался обвитый виноградной лозой шкафчик с кранами. Алек нервно оторвал мешающую ветвь, отворил дверцу и закрутил вентили.

«Это не поможет. На полу гостиной достаточно воды, чтобы подвал затопило полностью». Он судорожно окинул глазами пространство вокруг, ища ответа. Покопался в скучающей рядом тележке, забытой садовником. Секаторы, ножницы, веник. И маленький садовый топорик.

Вцепившись в него до побелевших костяшек, Алек кинулся обратно в дом. Замер у входа, выискивая среди вещей одну единственную. Тарелка, наполовину наполненная водой, плавала посреди гостиной, как кувшинка. Алек заглянул внутрь: Гранулу вымыло, на дне едва осталась щепотка или две. Он выпил воду через край — на зубах хрустнул песок, но под кожей непривычно защипало. И звериный гон, державшийся на последнем издыхании, воспрял. Кровь будто разогналась по жилам, мышцы заныли от отсутствия движения. Даже головная боль чуть отпустила.

За пару прыжков Алек оказался у лестницы, еще за один — внизу. Вода почти дошла до пояса.

— Отойди от двери, — рыкнул он и, не вслушиваясь в ответ, ударил. Топорик надкусил доски, но толку от такого удара все равно было маловато.

«Тут нужен тяжелый боевой топор», — подумал Алек, вкладывая в удары все оставшиеся силы.

Физическая сила никогда не была преимуществом дома Оленя, но здесь помогла скорость. Он рубил дверь исступленно, как безумный. Топорик мелькал в воздухе, тупясь от непривычно толстой древесины. Щепки брызнули в стороны, крохотная щель разрасталась в стороны, точно пасть зверя.