Живые нити

Руфин Красс, следователь второго ранга, раскачивался на стуле, закинув ноги на стол. Они были примерно одного возраста с капитаном, вот только ей годы были к лицу, а в его случае явно работали против. Подтянутое во времена полицейской академии тело обзавелось намеком на животик, щеки округлились, а макушку словно прополола от сорняков настойчивая бабушка. Между тем, черные усы с едва проклюнувшейся сединой были все так же игриво уложены, как и напомаженная замысловатая кудря на лбу.

Несмотря на то, что Алек был старше его по рангу, а теперь временно и по должности, он испытывал отцовский пиетет перед фигурой Руфина: шесть лет назад тот взял Алека под свое крыло и помог адаптироваться к работе. Гонял и подкалывал тоже, но это было частью воспитательного процесса.

Стул под Руфином удручающе скрипел, грозясь не выдержать авторитета и рухнуть, и Туллия Скорпин — последний по счету, но не по важности следователь Бюро — сверлила Руфина тяжелым взглядом, надеясь что он сам все поймет. Руфин талантливо её игнорировал: Туллия резко и грубо отказалась от его навязчивого наставничества, после чего отношения между ними не заладились. Будучи двумя магами-энергетами в таком маленьком коллективе, они невольно состязались в талантах и успехах. Напряжения добавляло ещё и то, что Туллия — самая младшая в Бюро — получила второй ранг полиции, так же, как и сорокалетний Руфин, но при этом до сих пор выглядела как подросток: невысокая, юркая и короткостриженная.

— Ты можешь перестать? — не выдержала Туллия.

— Перестать не может перестать, — хохотнул Руфин, оглушая кабинет душераздирающим скрипом. — Туля, почему ты такая бука?

— Я тебе не Туля!

Алек закатил глаза. Последние ночи он почти не спал, ворочаясь до самого рассвета. Голова из-за этого была чугунная и пустая, как котел, и абсолютно отказывалась варить. Он литрами глотал кофе из старенького кофейника, но это не помогало: бодрости не прибавилось, но зато постоянно хотелось куда-то бежать и что-то делать. Сегодня же в голове начало едва заметно, но очень удручающе звенеть, будто из этого пустого чугунного котла сделали колокол.

Руфин чиркнул спичкой и закурил, Алек поморщился.

— Я же просил, — едва сдерживая раздражение, сказал Алек. — Не кури в кабинете, я задыхаюсь от сигаретного дыма.

— Капитану ты претензий не высказываешь.

— Ага, ей-то выскажешь… Затуши по-хорошему, очень прошу.

Руфин, не планируя что-то менять, отправил в сторону коллеги колечко из дыма.

— Я не сено курю, а сигареты высочайшего качества. Кажется, это последняя поставка перед тем, как железная дорога начала забастовку. Со мной поделились по великому блату… Да что ты, как подросток, в самом деле. Даже попробовать не хочешь? Курево добавит солидности твоей новой должности.

— Да иди ты! — буркнул Алек, хмурясь лучезарной улыбке из-под напомаженных усов. Туллия недовольно скривилась:

— Старший по званию тебя попросил. Неужели ты даже сейчас препираешься?

— По званию может и старший, а на деле-то — родной цыпленочек, выкормленный отцом в моем скромном лице… Уж прости, Алек, без обид?

Алек не ответил. Так и не решив, что нервирует его больше: скрип стула, перепалка или запах сигаретного дыма, он на правах главного следователя пробурчал что-то важное и скрылся в кабинете капитана. Звуки притихли, все равно просачиваясь через плотно закрытую дверь, но жить стало легче. Алек отхлебнул очередную партию кофе из огромной кружки, больше похожей на супницу, поморщился: он пил только сладкий кофе, но в этот раз забыл насыпать пресловутые три ложки сахара. Он оценил ситуацию в соседней комнате, махнул рукой и устроился на гостевом стуле. Покосился на кожаный и комфортный стул капитана, но не рискнул. Казалось, она шестым чувством узнает про несанкционированное вторжение и оттаскает за уши, как нашкодившего котенка.

На столе лежал напечатанный машинисткой отчет по перестрелке, копию которого Варрон увезла с собой.

«Надо подшить в архив», — лениво подумал Алек, не торопясь выполнять план. Притянул к себе бумаги, пробежался глазами.

Алек не любил участвовать в облавах: как у сына дома Оленя, у него был острый слух, резко реагирующий на оглушающие звуки выстрелов. Дарованные легендарным первопредком интуиция и чутье на опасность отдавали комом в солнечном сплетении и резким выбросом адреналина: он легко мог понять куда бежать, двигался быстрее человека, быстро отзывался на любой звук, отблеск света и запах. После таких приключений Алек всегда боролся с бессонницей и ломотой в висках, отходил несколько мучительных дней. При этом его образ жизни, кофе и алкоголь никак не помогали, лишь удлиняя восстановление, но отказаться от них Алек не мог — тогда жить было совсем невыносимо.