Живые нити

Она щелкнула выключателем, и над станком загорелась одинокая лампа. Дина тщательно вымыла руки, чтобы не замарать белоснежные хлопковые нитки, глубоко вздохнула и тронула указательным пальцем лоб, подбородок и яремную ямку на шее. Это означало, что работа начинается и обет принят. Теперь Дина не сможет остановиться до тех пор, пока полотно не будет соткано целиком, иначе его магия развеется.

Катушки с хлопковыми выбеленными нитями стояли в отдельном шкафу склада — целая шеренга из тяжелых бабин. Дина вытащила одну и, не задерживаясь, начала заправлять основу. Это был самый унылый и долгий этап: нужно отмерить длину ниток, привязать к навою станка, протянуть специальным крючком через ушки в перекладине — ремизки. Дина планировала получить тонкую полотняную ткань, так что нужно было подготовить огромное количество нитей основы. К счастью, в её руках нитки никогда не путались, не обрывались и будто бы сами прыгали в ремизки.

Дина помнила, как в детстве подслушала разговор приглашенных мастериц: одна из них очень злилась и завидовала женщинам из рода Дайвари. Любое рукоделие давалось им легко, не нужно всю жизнь набивать руку, чтобы достигнуть мастерства. Нитки любили Дайвари, будто бы играли в поддавки, сами ложились как нужно, быстро, идеально ровно. Дина до сих пор не понимала, чему тут завидовать: любой артефакт требовал от артизан часы ручного труда. Да, в итоге получалось нечто волшебное, но ничего не давалось артизанам просто так: в каждый артефакт вкладывали много сил и магии. Это не сказка, где все происходит по мановению руки.

За работой Дина впадала в транс. Казалось, что время замедлялось, обволакивало её со всех сторон толстым пуховым одеялом, отрезая от остального мира. Воздух был вкусным, тело невесомым, а руки порхали вокруг быстро и легко, словно диковинные заморские птицы. Разум становился четким и резким, как острие ножниц. Ничего не беспокоило и не отвлекало от повторяющегося танца простых действий: растянуть, привязать, поддеть крючком, зафиксировать.

Когда Дина закончила заправку, была уже глубокая темная ночь — до рассвета оставалось совсем недолго. Она на ходу размяла шею, заправила нитку в челнок и довольно улыбнулась: сейчас будет самое интересное. Дина пустила челнок из правой руки в левую, и первая нить легла в основание будущего полотна. Дина нажала на подножку, и ремизки сместились, перекрещивая нити основы.

Станок издавал особый волшебный звук, успокаивающий и нежный. Шшшшух — челнок летит под нитками из угла в угол. Чик — подножка едва слышно вжимается в пол. Щелк — перестукивают ремизки вверх-вниз, сменяя друг друга. Тук — уверенным движением Дина прибивает новый ряд, чтобы полотно получилось плотным и ровным. И всё заново.

Утро встретило Дину за работой, принося в музыку её ткацкого станка новые нотки: шуршащие об асфальт колеса машин, голоса рабочих, стук повозок и каблуков. Мастерица, пришедшая на смену, поздоровалась с ней в пустоту: никто не ожидал ответа от артизан за работой.

Когда спину стало прижигать раскочегарившееся солнце, она последний раз пустила челнок с полет и перепроверила длину получившейся ткани. Ручной станок позволял ткать узкое полотно, поэтому длина отреза должна быть не меньше четырех метров. Дина довольно, но устало кивнула сама себе, срезала ткань со станка и поднялась с табуретки. Спина и шея затекли, но, несмотря на бессонную ночь, спать не хотелось — от магии оставался приятный шлейф бодрости и удовлетворения, и Дина улыбалась сама себе. Запоздало поздоровавшись с работницей в ответ, она выскользнула из мастерской и спустилась в столовую.

Семья еще не собралась на завтрак, лишь отец сидел за пустым столом, уткнувшись в утреннюю газету. Дина, чуть стесняясь, подошла к нему со спины, обняла за плечи и уткнулась носом в седеющую макушку.

— Прости за истерику, — пробормотала она макушке. — Меня пугает будущее. Я боюсь, что мы не справимся и разоримся.

Напряженные плечи отца чуть расслабились, теплая ладонь накрыла её запястье.

— И я боюсь, — прошептал он в ответ, и в этот момент Дине стало так страшно, что захотелось продолжить истерику. Она закусила губу, чтобы промолчать, и сильнее прижалась щекой к его затылку. Они замерли так, не рискуя спугнуть хрупкое чувство защищенности и единения. Каспар первый нарушил молчание:

— Я знаю, что Милонос тебе не нравится. Но дай ему шанс. Я ему безоговорочно доверяю.

— Хорошо, — ответила Дина через силу. Она сомневалась, что первое впечатление можно будет исправить. — Он уже пришел?

— Будет здесь после завтрака.

— Я так рада, что вы помирились! — еще из коридора взвыла Лейла. — Я попросила приготовить нам что-нибудь эдакое.

— Диночка, тебя просят подойти к телефонному аппарату!

Дина оторвалась от отца и с любопытством выскользнула в гостинную. Телефонный аппарат установили давно, но она никогда им не пользовалась. Бабушка Аиша с заговорщицким видом передала Дине трубку и даже подмигнула. Ничего не понимая, Дина прислушалась.

— Алло?

— Доброе утро, — прозвучал бодрый голос телефонистки. — На связи Дом Волка, соединяю.