Живые нити

Краем глаза Алек заметил движение и резко обернулся. Длинное металлическое дуло выглянуло из-за угла, заметно дрожа. Босой парень, совсем еще мальчишка, целился в него из новейшей полуавтоматической винтовки.

— Эй, не на… — крикнул Алек, но опоздал.

Бахнуло. Пуля вспорола пыль у ног Алека, и он выстрелил в ответ — не в самого стрелка, а в стену над его головой. Резкий взрыв оглушил мальчика, припорошив голову кирпичной крошкой. Он нажал на курок второй раз — по направлению дула Алек сразу понял, что пуля уйдет в воздух — и скрылся за стеной.

В этот момент, трансформируясь на ходу, волки кинулись на опергруппу. В воздухе запахло озоном, защитные амулеты вспыхнули белым пламенем, откидывая особо шустрых противников назад.

Бородач сиганул из окна, в прыжке повалив полицейского на землю. Алек выстрелил, бородач перекувыркнулся в воздухе, хватаясь за бок. Ощерился длинными желтоватыми клыками.

«Одной пулей кроссбрида не убить», — Алек прицелился в голову, готовый выстрелить при любой опасности, но бородач не двигался. Кровь из бока быстро остановилась, хотя рана явно не прибавила ему добродушности.

За спиной громыхала перестрелка. Видимо, сыны Волка доверяли не только клыкам, но и ружьям.

— Стоять! — оглушительно рыкнул Яннис измененным горлом, и стрельба прекратилась в секунду. Волки притихли в укрытиях. Алеку показалось, что он слышит поспешный шорох удаляющихся шагов. Трое сынов Волка, оставшиеся на площади, замерли, продолжая скалиться измененными лицами.

Опергруппа зеркально перестала стрелять и тревожно замерла, оставаясь настороже.

— Я еду с вами, — великодушно согласился Яннис. — Давайте сделаем вид, что этого недоразумения не было.

Руфин быстрым движением оказался за его спиной и щелкнул наручниками.

— Это вряд ли, — он сочился злорадством. — Сопротивление полиции при задержании… Ооо, голубчик, всё будет очень неприятно.

— Я не сопротивлялся.

— Вы — нет. Вяжите этих троих, — процедила Варрон. — Осмотреть дом арестованного.

Яннис заиграл желваками, дернул плечами, но наручники и двое полицейских держали его крепко.

— Вы не посмеете.

— После этого шоу мы имеет право даже выбить на твоем заду татуировку с нашими портретами, — хохотнул Руфин. — Ну, может быть, я немного преувеличиваю. Или нет, кто знает?

Глава пятнадцатая

Дина отворила кованые ворота мастерской и проскользнула внутрь. В такой ранний час мастерицы еще не добрались до цеха, но служанки, работавшие в доме, уже проснулись и сновали то тут, то там: до жары нужно переделать как можно больше дел, чтобы в полдень спрятаться в доме.

Дина прошла по внутреннему дворику и через открытое окно увидела в гостиной всех членов семьи. Сердце беспокойно затрепыхалось в груди.

Лейла заметила её первая, но ничего не сказала, только проследила взглядом за тем, как сестра не спеша входит в комнату. Отец вскочил с места, бабушка Аиша, наоборот, откинулась на спинку дивана, хватаясь за голову. Каспар пошевелил ртом, но не издал ни звука. Его ноздри расширились, что говорило о крайней степени волнения. Дина почувствовала, как задрожали коленки. Из руки отца на столешницу опустился шелковый шарфик зеленого цвета с красивыми разводами.

«О боги», — пронеслось в голове. — «Шарф Коварной Тишины, они его нашли…»

— Дина! Ты в порядке? — спросил он, не двигаясь с места. Во рту у Дины пересохло, ноги покачнулись, поэтому она кивнула и сцепила руки за спиной — так было легче держать спину ровно.

— Диночка, хвала богам! Где ты была? — бабушка Аиша театрально вскинула руки, вытирая тыльной стороной слезы на щеках. — Мы так переживали!

— Я знаю, простите…

— Хоть бы записочку оставила! Хоть бы словечко сказала, чтобы бабушкино сердце не болело!

Тогда, в конюшне, принимая решение молчать, Дина прекрасно осознавала последствия: обычно бабушкина утрированная манера страдать и причитать давила на нервы больше, чем на стыд. Но, несмотря ни на что, сейчас её уколола острая игла вины.

— И главное с кем! С каким-то полицеишкой!

Дина, уже было опустившая голову в порыве покаяния, опешила от удивления.

— Кто? Откуда вы знаете вообще?

— То есть это правда? — возмущенно вскрикнула бабушка.

— Это не я! — одновременно с ней бросила Лейла, но тут же закрыла рот рукой, осознавая, что вырыла себе могилу.

— Постой-ка! Это что значит? Ты знала, где скрывается твоя сестра и ничего не сказала? Ты же видела, как мы переживаем… Как я переживаю! — бабушка Аиша всхлипнула, прижала ладонь к груди в области сердца и запричитала еще надрывнее. — И как ты объяснишь свой внешний вид? Постыдилась бы!

Дина скосила глаза, будто надеясь на то, что брюки Алека превратятся в платье.

— Это не то, что ты подумала…

— Конечно, а что я могла подумать? Три дня дома не ночевала, пришла не пойми в чем… — Лейла хихикнула, неблагоразумно привлекая к себе внимание. Бабушка будто на шарнирах обернулась на неё и цыкнула. — А ты, предательница, и вовсе покрывала распутство своей сестры! Никому ничего не сказала! Что вы как дети малые, в самом деле? Не понимаете будто, о каких событиях нужно обязательно рассказывать взрослым?