Живые тени

Ведь Джекобу надо было как можно скорее возвращаться в Виенну и разыскивать Бастарда. У моли на его груди не хватало всего только двух пятен, а от сердца Гуисмунда ему было мало пользы, коль скоро голова и рука все еще находились у гоила. Но Доннерсмарк помог им, и они не могли в благодарность оставить его один на один с деткоежкой. Ведьмина игла не дала ему истечь кровью в замке Синей Бороды, однако жизнь в нем едва теплилась.

О четвертом укусе моли, настигшем его в лабиринте, Джекоб Лиске ничего не сказал. То, что она опять рядом, живая и невредимая, было таким облегчением, что моль казалась всего лишь призраком, а смерть – чем-то оставшимся позади, в красной комнате Труаклера.

Лиска так утомилась, что заснула прежде, чем Джекоб успел ей объяснить, зачем он снял цепочку с шеи одной из мертвых девушек. По-видимому, она этого даже и не заметила в страхе, что Труаклер уничтожил ее лисье платье.

Джекоб улегся рядом с ней на грязную солому, но заснуть не смог. Он прислушивался к ее дыханию. Среди ночи в хлев заползла коронованная змея. Такие змеи водились только в Лотарингии. Черная лилия у нее на голове оценивалась в сто золотых талеров, но Джекоб даже не обратил на нее внимания. Ему не хотелось думать ни о сокровищах, ни об арбалете, ни о том, что ему, вполне возможно, вскоре самому предстоит умереть. Лиска спала глубоко и крепко. На лице ее было написано такое умиротворение, словно она оставила все свои страхи в замке Синей Бороды. На ней опять был тот же мужской наряд, что она носила в поездке в Альбион. Платье Синей Бороды она оставила рядом со своими мертвыми сестрами. Джекоб не мог отвести глаз от ее лица. Только теперь страшные картины, мучившие его от самой Виенны, наконец рассеялись. То, что она лежит подле него невредимой, казалось чудом, волшебством, готовым рассеяться в любую минуту. Здесь не было ни острова фей, ни жаворонковой воды, только циновка из грязной соломы и ровное дыхание Лисы, но никогда прежде он не был так счастлив.

Когда-то, выполняя заказ императрицы, Джекоб провел многие годы в поисках волшебных песочных часов, способных останавливать время, хотя никак не мог взять в толк, отчего их причисляют к самым вожделенным сокровищам Зазеркалья. Он не мог припомнить ни одного момента, который ему хотелось бы навеки удержать. Всякий новый миг обещал быть прекраснее, чем предыдущий, и даже самый благоприятный день через пару часов казался пресным и бесцветным. Но здесь, в хлеву у деткоежки, где он лежал со вскрытой веной и со смертью в груди, ему вдруг очень захотелось, чтобы под рукой были волшебные часы. Он прогнал огонек, усевшийся Лиске на лоб, – блуждающие огни часто навевали дурные сны – и убрал ей волосы с лица.

Прикосновение разбудило ее. Она протянула руку и провела по его рассеченной левой щеке – ране, оставленной шпагой Труаклера.

– Прости меня, – шепнула Лиса.

Как будто она виновата, что он был так слеп и не защитил ее от Труаклера. Джекоб приложил палец к ее губам и покачал головой, не зная, как ему просить прощения за весь тот страх и ужас, которых ей не забыть до конца дней. Что утешительного в том, что они оба, жертвы Труаклера, принесли ему смерть? Ведь Труаклер о ней, по-видимому, даже тосковал, украв столько жизней… Стоит ли слишком долго избегать смерти? Не бывает ли жизни слишком много?

В ту ночь во все это верилось с трудом.

– Ты же слышала, что сказала ведьма, – произнес он тихо. – Нам придется провести здесь несколько дней. Так что спи! Это не лучшее место, но все же лучше, чем то, откуда мы пришли, правда?

Лиска не отвечала. Она перевела взгляд на его грудь, где под рубашкой пряталась моль.

О смерти она не забыла. Джекоб вынул из рюкзака цепочку, снятую им с шеи внучки Рамея. Лиска дотронулась до черного сердца с недоверием на лице.

– Два сокровища одним махом, – прошептал ей Джекоб. – Когда-нибудь я расскажу тебе всю историю целиком. А теперь отдыхай.

Она выглядела очень бледной. Казалось, можно разглядеть, что у нее под кожей.

Снаружи заржала одна из кляч.

Лиска села.

Все опять смолкло, но эта тишина не предвещала ничего хорошего.

У двери в хлев Лиса оказалась быстрее Джекоба. Его глаза не могли различить между елями ничего подозрительного, но Лиска порывисто схватилась за седельную сумку, где было спрятано ее рыжее платье.

– Там кто-то есть.

– Пойду посмотрю.

Она только покачала головой. Джекоб наблюдал за деревьями, пока она натягивала лисье платье. Клячи все еще проявляли беспокойство. Видимо, учуяли ведьму.

Нет, Джекоб.

Стояла безлунная ночь, и он едва разобрал, как лисица прошмыгнула прочь. Из окон ведьмы все еще струился свет. Где-то лаяла собака.

И зачем ты ее отпустил, Джекоб?

Лиса еще слишком слаба! У него перед глазами так и стоял графин, до краев наполненный ее страхом. Опять где-то залаяла собака. Его рука потянулась к револьверу. Он как раз хотел отправиться за ней следом, как вдруг почувствовал лисий мех у своих ног.