Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Большая двуспальная кровать приняла в свои уютные объятия хозяйку и ее гостя. Скинув одежду, они нырнули под одеяло и слились в единое существо, полное животной похоти. Хотя невозможно было свести к простой физиологии то, что между ними происходило. Но и любовью это не было. Они нуждались друг в друге. Это может понять только тот, кто оказывался в действительно критической ситуации, когда ты постоянно ждешь смерти, которая должна прийти рано или поздно. Отношения тогда развиваются стремительно. Люди отбрасывают всевозможные социальные штампы, шелуху воспитания и условности. Из человека порывается то настоящее и откровенное чем он является. Даже обычная человеческая симпатия становится там нечто большим, чем в мирной жизни.

Мокрые и уставшие они лежали, тесно прижавшись и обнимая друг друга. За окном стемнело и в домике стало заметно свежее.

— Окно нужно закрыть. Я перед уходом его открыла. Камин чадит, трубу нужно почистить, — как бы извиняясь, сказала Галя.

Иваницкий впервые понял, какой у нее приятный и мелодичный голос. До этого момента он этого не замечал. Она встала и без тени смущения совершенного голая исчезла за стрекочущей занавесью.

— Ты голодный. У меня мясо и сыр есть. Я еще кофе могу приготовить, — послышалось из-за колышущихся нитей с шариками.

Сквозь мельтешащую кисею показался неровный пляшущий свет от свечи.

— Нет. Я кофе на ночь не буду, а вот перекусить не мешает.

Володя поднялся с кровати, накинул покрывало, как римскую тогу, и вышел следом за амазонкой. На столе уже горели три свечи в подсвечнике и еще одна свеча горела в небольшом выгороженном пространстве за резной перегородкой, где находилась маленькая кухонька.

Галя стояла спиной и сквозь сетку из резных деревянных планок была видна вся она от макушки до пяток. У женщины была великолепная атлетичная фигура, несколько узковатая в бедрах, но вполне приятная и крепкая. Никакого намека на регулярный фитнес или солярий, просто генетика, регулярная физическая нагрузка и здоровый образ жизни читался по ней также хорошо как и данные в паспорте. Вьющиеся густые волосы слегка взлохмаченной гривой спускались по спине чуть ниже лопаток.

Иваницкий уселся за стол и понял, что действительно голоден. Галя появилась с двумя мисками в руках. В одной, крупными ломтями были нарезаны твёрдый сыр и холодная телятина, а в другой — поломанный кусками хлеб. В другой руке она несла две кружки с ароматным теплым чаем из трав.

— Я из термоса налила. Он не горячий, но если хочешь, то я воду вскипячу, — озаботилась хозяйка.

— Нет. А чай греть не надо, я слишком горячий не люблю. Вкуса никакого.

— А чего это ты укутался. Замерз?

— Просто так накинул.

— М-м-м. Неужели меня стесняешься?

Галя стояла перед ним абсолютно голая не пытаясь прикрыть наготу руками или выставить вперед ногу, закрывая зону бикини. Она положила на деревянную лавку большое махровое полотенце с вешалки и уселась на него.

Владимир продолжал ее разглядывать. Женщина явно не рожала. Никаких растяжек на животе, да и нежно-розовые девичьи соски говорили о том, что она никогда не кормила грудью ребенка.

«Вот такое вот средство от сала лишнего на боках. Бегайте девоньки по пересеченной местности с ружьишком и погань всякую отстреливайте. До седых волос как нимфы будете.»... — подумал Иваницкий.

Галя уплетала простую снедь с не меньшим аппетитом, чем Иваницкий.

— Удивлен? — Галя лукаво посмотрела на него.

— Чем?

— Не хорошо отвечать вопросом на вопрос. Не вежливо.

— Да я и не задумывался даже.

— Опять врешь. Можешь из себя джентльмена не разыгрывать. Мне чаще всего тридцать пять или сорок лет дают. Выгляжу я так. А на самом деле мне всего двадцать семь.

Иваницкий действительно удивился. Дело было даже не во внешности. Фигура вполне соответствовала возрасту, а о физической форме вообще можно было не говорить. Только лицо и руки выглядели значительно старше. Но дело даже не в этом. Весь ее вид говорил о том, что она умудренная годами зрелая женщина, а никак не заводная молодая бабенка. Манера поведения, голос, жесты и выражение легкой усталости в глазах, все вместе упорно кричало о том, что ей именно сорок.

— Я думал больше.

— Вот теперь верю, — улыбнулась она. — Ты не смущайся. Я привыкла.

«Может у нее горе было какое-нибудь?» — подумал Иваницкий. Это было более вероятное предположение.

— Я на крайнем севере родилась и выросла. Север старит людей быстро. Тяжелые климатические условия. Ночь и день полярные. Жизнь тяжелая.

— А я думал, что люди в холодном климате дольше живут и выглядят моложе.

— Ты человека с селедкой свежемороженой не путай. Это если зомби в холодильник положить, то он наверняка сохраниться. А у человека постоянная температура тела. А на ее поддержание энергии больше уходит, когда холодно. От этого и обмен веществ совсем другой. Организм постоянно на высоких оборотах работает и изнашивается больше. Но это один из факторов. На севере вообще тяжело жить.

— Вот оно как.