Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

— В трапезную. Вы там покушаете, а потом я вас к докторам нашим отведу, когда они освободятся. Это если боженька милует и боя с врагами не допустит, а если Господь уготовал нам испытание бранное, то я вас в убежище отведу. Господь милостив, и на все воля его.

Девушка истово три раза перекрестилась, беззвучно шевеля губами.

— Аллилуйя, — сказал Иваницкий и осекся.

Это могло прозвучать грубо и непочтительно по отношению к гостеприимный хозяевам. Его «Аллилуйя» могло быть воспринято как издевка. Хотя поп ему и не нравился, но отвечать хамством на добросердечный прием ему не хотелось.

— Прошу прощения, — извинился он. — Я не хотел показаться вам грубым.

— А в чем грубость? — не поняла Марфа или сделала вид, что не поняла.

Она впервые открыто посмотрела на них. У нее были слегка раскосые глаза, крупноватые скулы и сильно суженное к низу лицо с тонкими губами и маленьким ротиком. Девушка чем-то напоминала лисичку.

— Аллилуйя — это хвалебное слово господу, — объяснила девушка и весело рассмеялась, глядя на озадаченные лица своих подопечных. — Вы не тушуйтесь. Чувствуйте себя свободно. Я вам все покажу, все расскажу. Буду вас с братьями и сестрами знакомить. Вы не переживайте. Сначала у нас все скованно себя чувствуют от того, что по-первости благость божию ощутить не могут, а потом они веселиться как дети. И у вас так же будет.

Марфа принялась рассказывать, как здорово получить снисходящую на тебя благодать.

Открытая беззащитность и непосредственность девушки обезоруживали. Натура у Смуглянки была озлобленной и грубоватой, но зловещая брутальность тренированного убийцы плавилась и отекала под милое девичье чириканье Марфы. Николаю захотелось протянуть руку к укрытой платком головке и погладить ее как несмышленого котенка.

Щебечущая головка забавно крутилась на тоненькой шейке. Худенькие острые плечики под вязаной кофтой двигались в такт шагам лисички, а мешковатая одежда колыхалась на ней как на вешалке.

Иваницкий не обращал внимание на трескотню малолетней сикухи. Он внимательно оглядывал место, в которое они попали.

Верхушка горы была абсолютно лысая и плоская как тарелка. Частокол огораживал площадь примерно в три футбольных поля. С внутренней стороны к частоколу были привалена стенка из мешков с песком или примыкали новые постройки. Вдоль всей ограды тянулись подмости для стрелков, чтобы можно было стрелять поверх ограды. К внутренней стороне частокола уже начали пристраивать домики с плоскими крышами или сарайчики. А в одном месте Володя увидел сквозь пролом частоколе, что с наружной стороны, строят бетонную стену. На территории стояло несколько больших домов и длинные низкие бараки. В середине площадки стояла небольшая деревянная церковь с пятью куполами, которые лепились друг к другу как цветы в букете.

Когда они уже обошли церковь, Иваницкий увидел, нечто совершенно не вписывающееся в общую обстановку. За церковью прятались две бетонные коробки с металлическими дверями. А за ним возвышался современный модуль, очень напоминающий склады в накопителе. Только само здание было серовато-белым и по размерам уступало громадным ангарам логистического терминала. Редкие ржавые и темные потеки на стенах говорили о том, что здание стоит тут уже долгое время.

Иваницкий оторопело остановился. Только сейчас он решился прервать веселое щебетание Марфы:

— А это что такое?

Лисичка тоже резко остановилась и испуганно уставилась на следователя:

— Что?

— Вот эти коробки и модуль.

— Какой модуль?

— Вот впереди. Белый такой.

— А! — облегченно вздохнула Марфа и пустилась в объяснения: — Железное здание — это наша фармацевтическая фабрика. Там у нас учение работают.

— Фармацевтическая фабрика? — в один голос переспросили Иваницкий и Смуглянка.

Лисичка опять звонко рассмеялась. Наверное, ее позабавил обалделый вид двух взрослых мужиков.

— Да. Ведь лекарства перестали выпускать, а те лекарства, которые еще остались скоро закончатся или испортятся. А о теле своем нам нужно заботиться не меньше чем о душе. Ведь на нас миссия великая лежит. Мы христовы воины и выступаем против армии сатаны. А у врага человеческого не только демоны и черти есть, а еще и телесные помощники — это люди которые посулы прельстивого сатаны приняли, зло творят и убивают всех подряд. А еще враг человеческий болезней всяких напустит. Наши лекарства для борьбы с болезнями и лечения раненых нужны. Батюшка говорит, что не стоит Господа искушать. Нам самим о теле своем и о стаде людском позаботиться следует.

— А бетонные коробки?

— Та, что ближе — это арсенал, а та, что подальше — убежище. Это наши катакомбы, — с гордостью сказала она. — Мы в них как первые христиане прячемся. Представляете? Они от притеснений в подземелья уходили. И храмы там первые строили. Стены узорами украшали. Нам батюшка Серафим про это рассказывал. Мы на нижних уровнях уже стены начали расписывать. Только там пыльно и грязно пока новые кельи строят.

— Вы так и живете в подземелье этом? — уточнил следователь.