Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

В приятном пойле, настоянном на ароматных травах, наверное, присутствовал алкоголь. По вкусу этого не чувствовалось, но мозг приятно дурманило, а тревоги сглаживались и размывались, тело постепенно становилось тяжелым, а ноги ватными. Идти уже никуда не хотелось. Володя не стал сопротивляться приятному расползанию и отдался подхватившему его потоку пьяного веселья. Приятный дурманящий напиток полился в него литрами, как пиво.

Он слушал музыку, улыбался тому, как безголосая Лисичка душевно выпискивает самые высокие ноты на грани ультразвука. В другое время его раздражал бы этот комариный писк, а сейчас ее неумелое пение развлекало. Затем нечто подхватило Иваницкого и понесло в непонятные дали вместе со всей молодежной компанией. Они сначала оказались возле стены, а потом на чердаке недостроенного дома, который примыкал прямо к стене. Частокол в этом месте разобрали и возводили бетонную стену, обкладывая ее кирпичом.

Часть крыши, выходящая на внешнюю сторону, была разобрана и оттуда открывался прекрасный вид с горы. Необычная картина залитого лунным светом поля и черного леса обретал некую мистическую ауру. Надрывная зловещность картинки была приятной.

В руке Иваницкого снова оказалась кружка с дурманящим пойлом, а ночь пронзили звуки гитары и нестройного пения сектантов. Кружка, вторая, третья…Володя незаметно провалился в блаженный дурман беспамятства.

Николай сидел на смолявом свежеободранном бревне, прикрытом мешковиной. Сложенный из щепы и сучьев, костер ярко полыхал и весело потрескивал, отбрасывая оранжевые отсветы на окружавших его людей. К гитаре брата Луки присоединилась вторая гитара Прокла и аккордеон Илии. У ребят действительно хорошо получалось играть вместе. Даже когда кто-то выбивался из общей музыкальной темы или ритма, то это не портило, а даже улучшало музыку. Так она становилось более живой и настоящей.

И еще общинники пели. Выделялся голос сестры Надежды, которая буквально заливалась соловьем. Голос у нее был очень красивым и мелодичным. Какие-то песни она пела одна, а какие-то песни пели все вместе хором. Получалось действительно здорово. К удивлению Николая пели не только религиозные тексты, но и обычные попсовые шлягеры или народные хиты. Было очень весело и уютно. Усталости от первого рабочего дня совершенно не чувствовалось.

Под руку Николая ткнулось что-то твердое и холодное. Брат Андрий подсовывал ему прямо в ладонь кружку.

— Держи, держи брат. Заслужил, — сверкнул белоснежными зубами Андрий.

— Спасибо. А что это? — заинтересовался Николай.

— Светоносный напиток, — отозвался Андрий.

— Алкоголь?

— Можно и так сказать.

— Так ведь сейчас великий пост? — удивился Николай не ожидавший.

— Воинам можно. А мы воины, и противостоим мы самому злейшему врагу. Так что для нас и послабления особые, — снова оскалился Андрий.

В кружке оказался сладковатый напиток, напоминавший медовуху. К тому же напиток был настоян на травах. Прохладная ароматная влага приятно полилась по пищеводу, а потом превратилась в мягкое тепло, растекающееся по всему телу. Смуглянке буквально одной кружки хватило, чтобы захмелеть. Надо же!

Теперь окружающая обстановка стала еще более душевной. Происходящее вокруг напоминало подростковые дворовые посиделки, было очень легко и весело. Николай стал уже и забывать, что может быть так хорошо.

Рядом с Николаем примостилась Людмила. Она куталась в армейский бушлат, накинутый поверх белого медицинского халата. В руках у нее тоже была кружка с таким же напитком. Женщина смущенно улыбнулась и спросила:

— Можно? Ты, не против?

— Нет, конечно присаживайся.

Если раньше он чувствовал некоторую неловкость рядом с Людмилой потому, что она не скрывала своей откровенной симпатии к нему и даже более того. Но сейчас это было неважно. Они так много пережили вместе за то короткое время, которое находились бок о бок. Еще кот Матроскин из советского мультфильма говорил, что совместный труд объединяет, так что совместное спасение от неминуемой смерти должно объединять еще больше.

Николай протянул Людмиле свою кружку, и она, пожав плечами, чокнулась о нее своей кружкой. Своеобразное выражение Николаем своей приязни к женщине, несомненно, было для нее приятным.

— А где твоя дочка? — спросил он у медсестры.

— Я ее спать уложила. Она почти всегда крепко спит. Вот решила прогуляться. А то целый день в госпитале с больными и раненными возилась. Младшего медперсонала у них не хватает. Врачи и перевязать могут и капельницу поставить. Но у них другой работы куча. Сил много отдавать приходится.

— Отдыхать тоже нужно.

— Ночь такая замечательная. Я только сейчас поняла, что давно на звезды не смотрела. Ты знаешь какие-нибудь созвездия?

— Ну, только большую и малую медведицу. Ковшами, такие.

Женщина прыснула и тут же бросила испуганный взгляд на Николая — обиделся он или нет. Но Николай добродушно развел руками.

— Сам не интересовался. А в школе у нас астрономии не было.