Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Через пятнадцать минут притащили того самого пожилого плешивого мужичка, которого позавчера на глазах у Смуглянки и следователя спасала от мигрени Людмила. Он тащил с собой все ту же пятилитровую бутыль с водой.

Страдающий головными болями плешивый сразу взялся за дело. Ему не потребовалось ни военных советов, ни молитв, ни уговоров. Медяк заглянув в кузов и присвистнул.

— Вам теперь боженьку благодарить не пререблагодарить, — категорически заявил он. — Тут взрывчатки хватит, чтобы всю обитель на небеса отправить. Мне нужно два человека. Небольшие ящики, песок, лейка, много тряпок и много воды.

Вызвавшиеся добровольцы были забракованы плешивым Медяком. Никто из них не имел представления о том, как обращаться с промышленной взрывчаткой. Всех жителей общины, кроме группы охранников, выгнали за территорию обители до завершения складирования взрывчатки.

Смуглянка остался с плешивым сам, объяснив что обучался работе со взрывчаткой, но не уточнил какой работе и для чего, а Иваницкий остался за компанию. Ему нужно было привести мысли в порядок.

Ящик притащили не деревянные, а пластмассовые, но плешивый сказал, что такие подойдут. Песок возили тачками, воду привезли в больших двухсотлитровых бочках из-под солярки, а на тряпки совсем расщедрились и принесли целый рулон нетканого полотна. За время подготовки в арсенале освободили небольшую комнатушку с толстенной железной дверью. Там же из подручного материала собрали стеллажи для хранения взрывчатки.

Через час все было готово к переноски взрывоопасных трофеев. Медяк разогнал всех лишних. Фронт работ был готов. Иваницкий должен был насыпать ящики песком, подавать их в кузов плешивому, рвать на куски тряпки и подносить воду, а ящики с уложенной взрывчаткой должен был аккуратно относить к бетонному пеньку у входа в подземный арсенал. Смуглянка таскал и укладывал ящики на стеллажи в подземный арсенал.

Плешивый щедро полил всю вывалившуюся взрывчатку и ящики водой из лейки, а потом стал оборачивать шашки и пачки шашек в целой упаковке мокрой тканью и укладывал на песчаную постель в ящиках. Уложенные шашки он засыпал сверху песком и накрывал кусками фанеры. Работал медленно и много раз останавливался. Во время таких перерывов вынужденно отдыхали и следователь с уголовником.

Во время первого перерыва плешивый соизволил наконец представиться.

— Меня все Медяком все зовут здесь, а на самом деле я — Паша.

Иваницкий и Смуглянка представились также, а то неприятно, если к тебе обращаются: «Эй!» или «Эй, ты!».

— Медяк — это фамилия? — уточнил.

— Прозвище. Меня в округе хозяином медной горы называли, а потом до Медяка сократили.

— Странно. Я думал тут у всех библейские имена.

— Нет. Я не из общины. Я сочувствующий. Можно так сказать.

— Вы новенькие? Вместе с Людой сюда пожаловали? — задал встречный вопрос плешивый Паша.

— Да. Вместе с Людмилой.

Взгляд Медяка мгновенно потеплел.

— Людочка такой замечательный человек. Моя спасительница. Она появилась и у меня жизнь сразу наладилась. Столько лет мигрени мучали, а она мне помогла. И дочка у нее очень талантливая девочка. Удивительно рисует. Для меня такую картину нарисовала, что я только ахнул. Кстати, Люда мне про вас рассказывала.

— Плохое или хорошее.

— Что вы! — замахал на них плешивый. — Только хорошее, конечно. Вы воды хотите?

Плешивый обеими руками протянул им пятилитровую бутыль.

— Спасибо, но нам тут морсик с собой дали.

— Не пейте ни в коем случае, — заговорщически зашипел плешивый. — Там наркотики.

— Какие наркотики? — встрепенулся следователь.

— Не знаю. Они какие-то синтетические наркотики делают на фабрике своей. Разные виды причем.

— И они их в воду добавляют?

— В основном в напитки. Может вкус там или запах какой. Я не специалист.

— Вот это да! — удивился Смуглянка. Такого он точно не ожидал. — А как вы узнали?

— Один из бежавших рассказал. Община уже более года здесь на кургане обретается. А я этим захоронением уже много лет занимаюсь. Поэтому меня хозяином горы и называли. Про Медного, это уже позже привязалось. А когда сектанты тут появились я с ними, разумеется, и познакомился. Поначалу тут всякое было. Я еще зимой одного беглого из секты прятал. Так он мне и рассказал. Я в секте не состою, но батюшке сейчас нужен оказался. Только я вам этого не говорил. У вас дня два или даже один есть, чтобы убраться отсюда. А потом с боем прорываться придется.

— А что здесь происходит?

— Бедлам происходит. Тут отец Серафим и царь, и бог, и последняя инстанция. Если что не так, то ты лукавому служишь и врагом господа стал. А враги господа — это случай особый. На них законы божии не распространяются. Никакого прощения, никакого «не убий». Божьих врагов тут уничтожают. А чтобы остальное стадо послушным было, их наркотой всякой пичкают. Принял дозу и тебе сразу хорошо. Никаких мучений и сомнений. Внушаемость абсолютная, и все счастливы. Идеальный мир по Оруэллу.

Николай с сомнением посмотрел на, оставленные у них, термос с прохладным морсом.

Плешивый, тем временем, продолжал: