Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

Раскрасневшийся парень вернулся в полной растерянности. Возразить мужику он не решался, а тот издевался над ним в свое удовольствие.

— Тебя как звать, гость дорогой? — наконец мужичек снова переключился на следователя.

— Владимир.

— Можешь меня, Вова, Георгичем звать. Я тут по хозяйственной части больше заведую.

Георгич явно прибеднялся. Судя по тому, как он строил охранников, его полномочия и статус выходили далеко за рамки обычных хозяйственных дел.

В дальнем конце ангара или цеха, из-за баррикады было не видно, застучали кованные подошвы по бетонному полу. В промежутках между ударами подкованных башмаков проскакивал топоток потише и поскромнее. Звук кованых копыт местного хозяина приближался к замершей на месте троице. Наконец неведомый бригадир обогнул баррикаду и показался в узком проходе.

Блеклые отсветы электрического фонаря, наконец, зацепили силуэт толстого человека в широкополой шляпе. Маленькая огненная вспышка на мгновение выхватила из сумрака полное лицо под широкими полями. Человек на ходу закурил. Полная фигура забавно колыхалась, а кованые ножки смешно шагали в раскорячку, напоминая походку мультяшного героя. Но к ним пришел не добрый Вини пух. Наверное, так должен был выглядеть безбородый Карабас-Барабас. Свой статус верховного правителя толстый чувак нес гордо, как знамя.

Внимательно разглядывая скучковавшихся людей, Карабас-Барабас подошёл к ним как раз за спиной мужика, отчитывавшего молодых охранников.

— Ну, че тут у вас? Опять сопли вам подбирать?

— Ты племяш, не гоношись, — обратился к нему Георгич. — К нам гость пожаловал.

— Какой гость? Опять мутант припёрся?

— Нет. К нам живой человек заглянул. Переночевать проситься.

Племянник бесцеремонно отодвинул Георгича в сторону и с нескрываемым интересом уставился на Иваницкого.

— Здорово, живой человек! — поздоровался он.

За спиной Карабаса-Барабаса захихикали девичьи голоса. Голос самого племянника был высоким и даже писклявым, но при этом вполне громким и отчётливыми. Как раз у учительницы Иваницкого в профессии — Василисы был точно такой же голос, застрявший где-то на андрогинном уровне — слишком низкий для женщины и слишком высокий для мужчины. Васька прекрасно парадировала певицу Людмилу Зыкину. Володя нисколько бы не удивился, если этот племянник тоже может петь голосом Зыкиной.

— Здравствуйте.

— А зовут тебя как?

— Владимиром кличут.

— Хм. А меня Георгием в честь деда. Но можешь меня Жора звать. Кликуха у меня «Баллон» — это еще с детства остались. Просветили уже наверное? Можешь и так называть. Я смотрю парень ты серьёзный. Вон пулемётик у тебя с оптикой. Сразу скажу, что ты не местный. Не в пулемёте дело. Выглядишь ты не по-нашему. Чужой ты.

— Из Подмосковья.

— М-м-м. Столичные гости к нам пожаловали. Чем обязаны?

— Заблудился я. Пешком шёл через лес, и заблудился.

Толстяк по-бабьи всплеснул руками:

— Ой, тёмненькая. От самой Москвы к нам топал?

За его спиной снова захихикали девахи.

— Нет. Мы с товарищами к колонне с беженцами пристроились. На свой страх и риск ехали. Хотели место себе новое подыскать. Только у нас машина сломалась. Ждать нас никто не стал. Когда отремонтировали, то уже поздно было. Мы в лесу заночевали. Утром догонять поехали, только сначала на пиратов каких-то наткнулись. У них на джипах флаги с весёлым Роджером и мертвяки на капотах распяты.

Толстяк удовлетворённо закивал головой и перебил Иваницкого:

— Моргало это. Дебилы конченные. В пиратов ещё не наигрались.

— Морган, — неуверенно поправил Жору-Баллона оставшийся охранник Дима.

— Моргало, — раздражённо взвизгнул племянник. — Моргунов у него папкина фамилия. Моргалой мы его в школе дразнили. Это как он уже в наше время фамилию на Моргана поменял. Раньше финансового воротилу из себя корчил, а сейчас в сухопутные пираты переквалифицировался.

Жора издевательски визгливо заржал:

— Лошара он тупой. Рисуется, гордыню свою тешит. Только выскочек никто не любит. Сам из себя ничего не представляет, а разговоров о нем больше чем о бригаде Карбофоса. Ментам он не по зубам. Вот это человек. А к Моргале твоему только одни сопляки в бригаду идут. Голимый понт картонный.

Разгорячившийся толстяк вытер лицо и шею большим платком и снова обратился к следователю:

— И что? Догнали вас пиратики?

— Нет. Уйти мы смогли.

— Так как же это? А сколько их было?

— Две машины.

Толстяк удовлетворённо кивнул. Похоже, что Владимир смог подтвердить какое-то предположение племянника.

— А как убежать смогли?

— У нас водитель лучше и машина быстрее. Я неплохо из пулемёта отстрелялся.

— В дороге опять сломались?

— Нет. Наткнулись на группу из трёх машин. Загнали нас в место топкое. Отбиться мы не смогли. Только я один ушёл.

Толстяк подошёл вплотную к Иваницкой и принюхался, а потом, нагнувшись, поднял до уровня своего лица ствол пулемёта и тоже принюхался.

— Не врёт. Стрелял много. И ещё женщина с вами была, — сказал в конце племянник.

— Да, была.