Живые в эпоху мёртвых. Дилогия

— Надо же. А мы думали, что на периферии полегче. Нет такого кошмара как в городах миллионниках.

— По-разному. Соседний район практически не пострадал. Там один городишко и села с деревнями. Из промышленности только сельхозпереработка. К ним сейчас и москвичи ваши перебираются.

— А много в вашем заречье народа осталось?

— Мало. До катастрофы тоже мало было. Здесь же старая промышленная зона и выселки. Тех, кто в заречье живет, за голыдьбу всегда держали — людьми третьего сорта считали. Здесь у нас частный сектор только, завод инструментальный и склады. После взрыва на химзаводе народец отсюда тоже поубегал, а вторая волна переселения была, когда чудища через мост полезли. Воды они бояться, а завал для них как горка детская. Вот тогда мост и взорвали.

— И часто нападают?

— Сейчас — нет. У нас тут вообще тишина. Транспортный цех на отшибе расположили, отдельно от завода, чтобы место на предприятии сэкономить и объездная дорога здесь рядом. Тут действительно тихо. А также мы бороться с чудищами научились. Теперь они к нам практически не лезут. Один мутант собачий забегал сюда недавно, но это из леса пришел. А мертвяки, которые периодически из появляются, это из местных. Старики в основном и самоубийцы. Мы их в ручную забиваем.

За разговором они пресекли весь темный ангар и вышли в просторный двор, окруженный по периметру гаражными боксами, мастерскими, складами и подсобными постройками. В самом дворе стояли два тракторные прицепа и полуприцеп без тягача, а также две настоящие рейдовые машины, переделанные из грузовиков. Возле обеих машин возились чумазые люди. Остальной валяющийся во дворе хлам не представлял никакого интереса.

По территории ходили женщины, с визгом носилась ребятня. Большой мальчик катал малышей в обычной садовой тачке, изображая звук летящего самолета или гоночного болида. На крышах ангаров сушилось белье, а в тенечке под облезлым навесом стучали по столу костяшками домино кучка пенсионеров вполне заслуженного вида. Образ обычной дворовой жизни провинциального городка нарушали вооруженные люди. За исключением пары автоматов Калашникова. Все остальное оружие было охотничье или самодельное в виде обрезов или револьверов гаражного производства.

Тут Володя наконец разглядел своего собеседника. Жора был весьма упитанным. Его живот величаво колыхался при ходьбе, а пухлые щеки вздрагивали. На нем был пиджак от обычного милицейского мундира старого образца, причём сидел он на Жоре вполне справно. Только погоны на плечах были армейскими, и по ним Жора был в чине генерал-лейтенанта сухопутных войск. Хорошо, что не маршал. Форменный китель дополняли штаны от спортивного костюма, которые, благодаря ширине, можно было принять за шаровары. Штаны в свою очередь были заправлены в остроносые ковбойские сапоги с узором, блестящим латунным носком и бляшками, изображавшими шпоры. Металлические набойки звонко цокали по укатанному асфальтом двору. Голову местного главнокомандующего украшала широкополая дорогая шляпа в стиле Аль Капоне. Нарочито нелепейший образ жирного правителя местного анклава мог ввести в заблуждение, но на самом деле перед Иваницким был неглупый и очень хитрый человек. Володя интуитивно чувствовал его кипучую жадную натуру. Баллон был опасен, хотя это и слабо вязалось с его внешним видом.

Зайдя в самое аккуратное двухэтажное здание с мансардой, они поднялись на второй этаж. Там Иваницкого встретил полусоветский офис с самопальным евроремонтом и сборной солянкой из мебели. Кроме мебели там была худенькая девушка, по комплекции напоминающая лисичку. Иваницкий поёжился от неприятного воспоминания. Кроме пигалицы в «приёмной» сидел наголо бритый тощий парень в тюремных наколках.

— Баллон, ты мне так и не ответил, — пробасил он, увидев толстяка. — Чего Павиану сказать?

— Видишь! Человек у меня. Обожди пока. Пусть тебя девчонки мои развлекут. Ты ведь не ел, наверное?

— Да ты вообще охренел, Жора! Ты вообще вкурил, что я тебе принёс?

— Не решил я ещё. Подумать мне нужно, посоветоваться. Дело хорошее конечно, но боюсь, что впустую рисковать будем. Смотреть и разбираться ещё нужно.

— Так чего там смотреть? — возмутился парень. — Давай вола за хобот тянуть не будем.

— Так ты же не знаешь точно, что они повезут? — с ехидцей в голосе спросил Баллон. — А между макулатурой ненужной и золотишком — разница большая есть.

— Да, ты сам подумай! Зачем им бумагу возить? Ради нее они лайбы свои гонять не будут. Зачем им горючку жечь? Смекаешь?

Жора задумчиво почесал шею и сказал:

— Ты можешь Паву сутки подержать? Скажи, что я в поездке. Или нет. Скажи, что у меня люди заняты. Высвободить сразу всех не получится.

— Это ты зря.

— Нет, Мишенька, я в незнакомые ситуации не лезу. Авантюрами, вон пусть Моргало занимается. А я на всякое разводилово не подписывался. Ребята из разведки еще не вернулись. Когда мне доложат, то я решение принимать буду. Иди «вискаря» выпей. Нет у меня ответа пока.

Мишенька что-то забурчал себе под нос.