Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

Безусловно, можно использовать компьютер так, чтобы он способствовал творческой деятельности ребенка. Например, дети могут не просто играть в компьютерные игры, но учиться программированию, чтобы в дальнейшем создавать собственные игры[83]. Но поскольку мы уже привыкли видеть детей у мониторов, это стало новой нормой, и мы перестаем обращать внимание на детали. Мы уже не замечаем, что именно на экранах у наших детей. Необходимо перестать рассматривать ребенка и монитор как естественных партнеров. Тогда мы сможем сделать шаг назад и разглядеть, что на этих экранах, а уже потом можно вести речь о задачах, которые мы хотим поставить перед ребенком.

“Одиночество вместе”

Как вырабатывать способность к уединению? При помощи внимания и уважительной беседы.

Способность к уединению развивается у детей в присутствии внимательного партнера. Взять, например, молчание, возникающее, когда вы ведете сына на тихую прогулку в лес. Ребенок начинает все отчетливее ощущать, что это значит – быть одному на природе, причем очень важно, что он оказывается “вместе” с тем, кто знакомит его с этим опытом. Постепенно ребенок научится гулять в одиночестве. Или представим, как мать набирает ванну для двухлетней дочери: в эти мгновения девочка может мечтать, заниматься игрушками, придумывать разные истории и учиться быть наедине со своими мыслями, сознавая при этом, что мама находится рядом и ее всегда можно позвать. Постепенно ребенок привыкнет, что время, проведенное в ванной, позволяет почувствовать себя комфортно наедине со своей фантазией. Таким образом, привязанность способствует уединению.

Мы практикуем “одиночество вместе” – и, если повезет, наше “я” будет “населено” теми, кто имел для нас наибольшее значение. Ханна Арендт говорит о том, кто любит уединение, как о человеке, наделенном свободой составить компанию самому себе. Он не одинок, но всегда в компании – он “вместе с самим собой”. С точки зрения Арендт, “весь мыслительный процесс, строго говоря, происходит в одиночестве и является диалогом между мной и моим «я»; но этот диалог между двумя в одном не теряет контакта с миром моих собратьев, потому что они представлены в том «я», с которым я веду мысленный диалог”[84].

У Пауля Тиллиха есть прекрасная формулировка:

Язык… породил слово “одиночество”, чтобы выразить боль, которую испытывает человек, оставшийся один. Язык также породил слово “уединение”, чтобы выразить величие, которое есть в том, чтобы быть одному[85].

Одиночество приносит боль, эмоциональную и даже физическую, оно порождено “нехваткой близости”, когда она нужна нам больше всего – в раннем детстве[86]. Уединение – способность быть одному конструктивно и получать от этого удовольствие – строится на успешном человеческом контакте, возникшем в детстве. Но если у нас нет опыта уединения – такое нередко случается сегодня, – мы начинаем приравнивать уединение к одиночеству. Это отражает бедность нашего опыта. Если мы не знакомы с радостями уединения, все, что мы знаем, – паника одиночества.

Недавно я работала за ноутбуком в поезде “Бостон – Нью-Йорк”. Я бы даже не узнала, что мы проезжаем по заснеженному коннектикутскому пейзажу, если бы не подняла голову, направляясь в вагон-ресторан за кофе. По дороге я заметила, что каждый взрослый пассажир уставился в экран. Мы лишаем себя преимуществ уединения, потому что уверены: время, которого оно требует, можно использовать как ресурс. Вместо того, чтобы потратить минуты одиночества на раздумья (или их отсутствие), мы стараемся заполнить их цифровой коммуникацией.

И наши чада идут по стопам родителей. У детей в поезде “Бостон – Нью-Йорк” тоже были с собой цифровые устройства – планшеты и телефоны. Уже говорилось, что мы используем цифровые “передачи назад”, чтобы успокаивать заскучавших детей. Мы не стараемся им внушить, что в скуке можно разглядеть обратившийся к ним голос их собственного воображения.

Вне всяких сомнений, любая чересчур поэтичная картина уединения нуждается в корректировке. Уединение может быть пробным камнем эмпатии и творческого начала, но, конечно же, человеку не всегда комфортно в этом состоянии. По мнению поэта Райнера Марии Рильке, “открытость, терпение, восприимчивость, уединение – самое важное”. И все же, что было бы понятно Луи Си Кею, Рильке осознавал сложность ситуации:

Когда вы в уединении, вас не должен сбивать с толку тот факт, что в вас есть нечто, жаждущее выйти из этого состояния[87].