Живым не брать

В тот момент, когда Таштемир выглянул из-за укрытия, Касум снова выстрелил. Пуля ударила в скалу, и колючие крошки впились в лицо. Таштемир провел ладонью по щеке и увидел на пальцах кровь. Все сомнения, с которыми еще минуту назад боролся Таштемир, мигом уступили место решимости вести бой.

Перекатившись, он рывком сменил позицию, упал и из-под острого выступа скалы выглянул в сторону противника. Метрах в двадцати увидел Касума. Неловко пригибаясь, тот прыгал по каменной россыпи. В руках он держал двустволку. Бандит нервничал, не в силах угадать, где, с какой стороны и какая опасность его ждет.

На этот раз Таштемир уже не опустил оружия. После его выстрела Касума развернуло боком и швырнуло на камни.

И сразу нависла тягучая тишина. Три оставшихся бандита затаились там, где их застал выстрел.

Вдруг раздался громкий истерический голос:

— Таштемир, не стреляй! Я выйду, говорить буду!

— Выходи! — крикнул в ответ капитан. Только теперь, когда Плечистый так своеобразно назвал его по имени, Таштемир угадал в нем азербайджанца Гусейнова, который носил кличку Гордаш. Он был одним из местных конопляных заправил, державших в руках заготовку наркотического сырья.

Гусейнов, чуть прихрамывая на правую ногу, приподняв руки, чтобы показать свои мирные намерения, вышел из укрытия.

— Что тебе, Гордаш?

— Не стреляй, Таштемир! И не бойся. Мы за тобой дальше не пойдем.

— Я не боюсь! — прокричал Таштемир. — Можете наступать.

— Ты не так понял. Нам вся эта охота не по душе. Это Пчак всех тянул за собой.

— Хорошо, Гордаш. Я видел, как он вас тянул и как вы бегали, стараясь меня окружить. Но не в этом дело. Что ты еще хотел сказать? Говори!

— Отпусти нас, Таштемир. Мы прямо сейчас пойдем назад. Пчак подох, и мы тебя ловить не обязаны.

— Ай, какой ты сознательный стал, Гордаш!

— Я такой был всегда, начальник. Не люблю крови.

— Хорошо. Скажи, кто с вами четвертый? — спросил Таштемир, имея в виду Худышку.

— Не знал? — удивился Гордыш. — Со мной Ахмак и Николай Шишка. Из Келеса. Так мы поладим, Иргашев?

— Черт с вами! — крикнул Таштемир. — Я ухожу. И не вздумайте за мной увязаться.

— Что ты, начальник! Нам самим надо когти рвать.

Когда фигура Иргашева скрылась за гребнем водораздела, Гордаш мелкими шажками, бочком, бочком, приблизился к Касуму. Тот лежал, уткнувшись лицом в щебенку. Гордаш ногой перевернул тело кореша на спину. Увидев разбитое лицо, брезгливо сплюнул. Нагнувшись, пошарил у мертвеца за пазухой, вынул плотный продолговатый сверток, замотанный в грязный бязевый лоскут. Взвесил на ладони.

Спутники Гордаша подошли к нему вплотную.

— Тут двадцать кусков, — сказал Шишка и облизнул губы. — На рыло по шесть с половиной.

— Гет вере вере, болюр пенжере, — сказал Гордаш раздраженно. — Всем давать, не успеешь штаны снимать. Тебе, Шишка, и Ахмаку хватит по шести. Мне — восемь.

— Мне шести хватит, — согласился Ахмак. — Я нежадный. А вот сделать мента мы должны.

— Должны? — спросил Шишка удивленно. Он достал пачку "Явы", протянул напарникам. Те тоже вытянули по сигарете. Закурили. Выпустив струю дыма, Шишка сказал: — Вот что, корешки. Я не знаю, какие карты у вас на руках. Лично у меня — шестерки. И держать вист с такой картой будет только вислоухий осел. Пока был жив Касум, я играл. Под его тузы. Теперь катись оно все на шишку!

— Слушай, это нехорошо, — сказал Ахмак, мучимый чувством долга. — Надо мента делать. Касум договаривался. Мы деньги получили…

— Керим! — воскликнул Шишка с жаром. — Последний раз ты зарезал двух овец. И на том припух. Значит, тебе и мента резать. А я по другому профилю. За мной был долг Пчаку, я и пошел. Теперь Касума нет, моего долга тоже. Я ни с кем, кроме Касума, шить мента не договаривался и ответа ни перед кем держать не собираюсь.

— Я тоже, — сказал Гордаш. — И вообще влезли мы в дело вонючее. Когда один мент велит пришить другого — это нечисто. Конец будет нам всем. Помяните мое слово. Если, конечно, не оторвемся отсюда.

— Гордаш прав. — Шишка сплюнул под ноги. — Надо обрываться и отбегать подальше. И манал я этот Бешарык на веки вечные. Воняет там. Воняет…

— Раз вы так решили, — сказал Ахмак обреченно, — куда мне одному? Уж лучше я вам шашлык устрою. Сейчас пойду отару прощупаю…

14

Просторный кабинет тонул в полумраке. Первый заместитель председателя кабинета министров Гафур Давлатович Акмоллаев засиживался на рабочем месте допоздна, не зажигая множества ярких светильников. Только настольная лампа бросала свет на стену и освещала рельефную карту, которая висела за спиной заместителя премьера.

Саидходжаев кинул беглый взгляд на коричневые жгуты хребтов, похожие на узловатые корни старого карагача. Они оплели и стянули земли республики в тугой узел. В одном месте карта была протерта пальцами до картонного основания. Там, в узости ущелья, между двух кряжей лежал кишлак Гульхона, где во славу республики полсотни лет назад родился нынешний великий государственный деятель — Гафур Давлатович Акмоллаев. Это он, постоянно показывая землю своих предков дорогим гостям из других республик и из-за рубежа, и протер карту.