Живым не брать

Сейчас Акмоллаева занимали отнюдь не государственные проблемы. Его любимое, хотя и незаконное, детище "Бадам" оказалось под угрозой, и его надо было спасать, не теряя времени, не жалея средств.

Пробежав бумагу, поданную Саидходжаевым, Акмоллаев поднял взор.

— Звонил Хамдамов. Вести неутешительные. Они не могут справиться с этим…

— Я знаю, — склонил голову Саидходжаев. — Я давно говорил, что наша милиция ни к черту не годится. Разогнать их всех и набрать новых. Хорошо платить, но и строго требовать.

— Это будущее, профессор. Меня волнует настоящее. Как вы считаете, что представляет непосредственную опасность для нашего дела? Пресса?

Акмоллаев не назвал, о каком именно деле он думает, да этого и не требовалось. Оба прекрасно знали, о чем идет речь и какие последствия для обоих могут возникнуть в случае неконтролируемого сбора информации прессой, которая словно с цепи сорвалась и ради сенсаций не щадит никого, даже людей очень и очень уважаемых.

— Опасность большая, Гафур Давлатович. Я не располагаю точными сведениями, но, судя по некоторым факторам, события могут уподобиться селю. В потоках грязи утонет доброе дело. Представьте, что будет, если станут известны те гарантии, которые нами даны итальянцам… Потом факт продажи рублей. Поэтому я бы на всякий случай предупредил друзей в России. Чтобы они знали о существующей опасности для деловых контактов и приняли меры. Ведь этот безумец именно туда и рвется. Он верит, что в столице ему помогут…

— Я звонил Роженцеву, — сказал Акмоллаев. — Он забеспокоился. Считает, что в случае возникновения скандала это больно ударит по многим. Просил поскорее нейтрализовать этого авантюриста.

— Боюсь, наша милиция его упустила.

— Это, как говорят, деструктивная критика. Я жду от вас деловых предложений.

— Предложение одно, Гафур Давлатович. В суре Корана есть мудрые слова: "И сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается с вами… И убивайте их, где встретите, и изгоняйте их оттуда. Если же они будут сражаться с вами, то убивайте их: таково воздание неверным!"

— Мудрые мысли, — сказал заместитель премьера задумчиво. — Должно быть, это наша ошибка, что столько лет мы не давали читать Книгу людям и ее идеи остались неузнанными.

Он помолчал, раздумывая, потом спросил:

— Но не слишком ли круто мы берем? Может, постараться взять Иргашева живым? И разобраться, откуда появилась у Бакалова информация? Выявить источники утечки, перекрыть их. Разве это для нас неважно?

— Вы глубоко правы, Гафур Давлатович. Однако в нынешней ситуации мы просто лишены возможности поступать гуманно. Сегодня главное — закопать Иргашева вместе со всем, что ему завещали Тураев и Бакалов. И вот в этой связи встает вопрос о создании собственной службы безопасности "Бадама".

В этот момент нежным серебряным звоном тренькнул телефон. Величественным движением руки Акмоллаев снял трубку.

— Слушаю. — Прижав ладонью микрофон, негромко пояснил Саидходжаеву: — Фикрат Хамзаевич. — Но тот и так уже догадался, что звонит президент республики.

— Да, — усердно кивал головой заместитель премьера. — Да, конечно. У меня сейчас Саидходжаев. Да-да, понял, Фикрат Хамзаевич!

Положив трубку, Акмоллаев повернулся к Саидходжаеву.

— Президент просит нас приехать к нему на вторую дачу. Вы готовы?

— Кто из нас скажет, что он не готов, если просит сам президент? — ответил профессор, втайне надеясь, что, возможно, такой ответ будет приятен не только Акмоллаеву.

…Час спустя, вырвавшись из душного города, государственные мужи на черном стремительном лимузине въехали в зеленый дачный поселок Зумрад. Миновали глухие железные ворота, которые открылись при их приближении, словно по волшебству.

— А я приказал снять ворота на своей даче, — сказал задумчиво заместитель премьера. — Мне кажется, что они не вяжутся с демократией.

— Напрасно, — возразил Саидходжаев. — Если их еще не сняли — отмените распоряжение. С демократией вяжется все. Она позволяет одним любить свои ворота, другим дает полное право говорить о том, что им не нравятся чужие ворота. Главное, чтобы права и тех и других охранялись.

— Вы так думаете? — спросил Акмоллаев. — В этом что-то есть…

Гости вошли в светлую гостиную президента и смущенно остановились на пороге. Увидев их, из объятий великого мужа, сидевшего на диване, быстро выскользнула красавица Ляля Браславская. Встал и президент, протянул руку вошедшим.

— Не стесняйтесь, друзья. Все естественно. Не зря у нас в народе говорят, что с красавицами беседуют руками, а со старухами через забор.

Мужчины понимающе расхохотались.

Ляля, покачивая бедрами, высоко подняв голову с художественной укладкой соломенных волос, вышла из гостиной. Мужчины проводили ее разными взглядами.

Саидходжаев взглянул вслед красавице с безразличием пресытившегося любовника. Президент в такой же мере скрыл гордость владельца, продемонстрировавшего знакомым дорогую вещь, доставшуюся по счастливому случаю. Акмоллаев же поглядел на женщину с жадностью коллекционера, который увидел заинтересовавшую его игрушку и готов тут же выложить за нее кругленькую сумму.