Живым приказано сражаться

— Слушай, ты, фашистская вша! — разъяренно прорычал Казимир на польском. — Я тебе сейчас дам такие объяснения, что ты у меня кровью плеваться будешь. А потом пойдешь туда, куда ты или твои дружки отправили этого русского лейтенанта, — ткнул он костлявым пальцем в удостоверение. — Кто ты такой? Фамилия, звание? Тебе повторить на русском, на немецком?

— Лучше на немецком, — улыбнулся Громов, чувствуя, что улыбка дается ему с большим трудом. Ситуация была идиотская. Он понимал, что вряд ли сможет что-либо доказать, а в том, что Казимир, или как его там, готов хоть сейчас разрядить в него обойму, не сомневался.

— Слушайте, отец, — обратился он к хозяину уже совершенно иным тоном. — Вы пригласили меня, и я пришел. Я не знаю, кто этот человек, — кивнул в сторону Казимира, — но ведет он себя по-хамски.

— Он так и должен вести себя, — невозмутимо ответил старик. — Объясните мне: как получилось, что вы вышли на меня?

— Я вышел на вас? Насколько я помню, это вы окликнули меня там, в лесу.

— Да, окликнул я, так было. Но вы же оказались там не случайно.

— Вы отлично знаете, почему я оказался там. Меня должен был ждать сержант Крамарчук, последний боец гарнизона дота, комендантом которого я был.

— Комендантом которого был лейтенант Громов, — уточнил Казимир. — И которого вы схватили, — он окончательно перешел на русский. — Кстати, дот, которым вы якобы командовали, фашисты завалили камнями и залили раствором.

— Боже, какие точные сведения! По-моему, я сам рассказал об этом старику. А на удостоверении моя фотография.

— Не сомневаюсь. С таким же успехом на нем могла оказаться и моя. Хорошо, вы были комендантом дота… Как же вы тогда выбрались из него?

— Обнаружили ход. С помощью нескольких гранат расширили его.

— В дотах не было подземных ходов и запасных выходов. Нами установлено это совершенно точно. Мы еще удивлялись, почему русские не позаботились об этом. Ведь строили, по существу, не доты — целые подземные крепости. Последнее слово фортификационной мысли.

— Кто это «мы»? Хотите сказать, что у вас тут создана мощная подпольная организация? И она настолько нашумела, что гестапо решило подсадить к вам своего агента?

— Мы — это группа польских патриотов, — с вызовом ответил Янек, — которая… — но Казимир опустил руку ему на плечо, и тот замолчал.

— Группа польских патриотов, действующая на Украине? Вполне приемлемый вариант. Враг у нас общий, значит, мы союзники. Я — офицер Красной армии, комендант дота № 120. Вместе с сержантом Крамарчуком мы сумели вырваться из него. Утром в лесу, неподалеку от того места, где находится заброшенная хата лесника, я уничтожил машину с боеприпасами. Гранаты, с которыми я пришел (гранат на столе не было, и Громов понял, что «группа патриотов» уже припрятала их для себя), — из ящиков, захваченных на вражеской машине.

— У нас нет времени проверять вашу легенду. У нас здесь не отдел армейской контрразведки.

— Но проверить акт уничтожения машины все же можно. Судя по форме, вы офицер польской армии?

— Об этом нетрудно догадаться. Китель я надел специально для вас.

— Как вы оказались здесь?

— Решили, что настало ваше время задавать вопросы? — процедил Казимир сквозь сжатые зубы. — Чтобы вы не мучились, отвечу: я оказался здесь намного раньше, чем вступили немцы. Еще тогда, когда русские захватили наши галицкие и карпатские земли.

— Вы отлично знаете, что это украинские земли. Исконно украинские. Но, думаю, сейчас не время дискутировать по территориальным вопросам. Тем более, что мы с вами мало похожи на дипломатов, ведущих переговоры об определении новых границ. Насколько я понял, вы были резидентом польской разведки? Мне приходилось слышать о работе ваших людей, еще когда я служил на западном Буге. Странно только: слишком далеко вас забросили.

— А это тоже польские земли, — снова вмешался Янек. Чувствовалось, что Казимир зря времени не терял, успел вдолбить в голову этого мальчишки все азы великопольской философии. — Когда-нибудь они снова будут принадлежать Польше.

— Приятно видеть человека, который мечтает об этом сейчас, когда разорена и сожжена сама Польша, — заметил Громов. — Интересно, кому же вы теперь служите, господин надпоручик или как вас там?

— Польше. Только ей.

— И что, намерены один сражаться сразу на всех фронтах — и против немцев, и против русских, а также украинцев, румын и всех прочих?

— Сначала мы поможем русским выбить отсюда немцев и их союзников, — спокойно сказал Казимир, закуривая сигарету. — Потом будет видно… У вас все вопросы? Мне не хотелось бы затягивать эту светскую беседу до утра. Закончим ее к полуночи. Сразу же объясню вам: в лесу старик был не один. Там были еще я и этот юноша. Дело в том, что неподалеку есть моя летняя резиденция. Хорошо замаскированная. Так вот, когда старик ушел, я продолжал следить за вами. Вы ни с кем не контактировали, были в доте, потом в ельнике. Следовательно, никто не знает, где вы сейчас находитесь.

— Какая логика!