Жизнь №2

Неужели она и правда хочет, чтобы я все слова сказала вслух самостоятельно и тем самым сняла с неё надобность напрягаться? Ладно, она ведь неплохая женщина, так что раз ей так будет легче… Всю свою жизнь я заботилась о том, чтобы не напрягать людей. Какая же я глупая.

– Тоже прослышала о наследстве?

– Да, это так… – я заметила, как её рука чуть сильнее сжала ремешки висящей на ее плече сумочки. – Керри рассказала.

Когда-то Хильда была неплохой женой для Джерри и неплохой невесткой для меня и Геральта, и она всё ещё неплохая мать для Йена и Керри. Да, у нас никогда не было тёплых взаимоотношений, и тем не менее, она в своё время заслужила моё уважение, которого Лукреция не смогла бы заслужить от меня даже родив мне пятерых внуков.

– Не обдели меня, Мирабелла. Я родила тебе двух замечательных внуков, от которых у тебя уже есть две правнучки. Когда твой сын бросил меня, променял на малолетку, я не жаловалась тебе, не причитала и не скандалила, хотя мне было что сказать о воспитании Джерри. – Вот значит как. Может быть, она и права, а может, причина не в том воспитании, которое получил от меня с Геральтом этот ребёнок, а в его сугубо личных отношениях с ней самой? А может быть, всё сплюсовалось? И тем не менее, она сейчас положила вину только на мои труды… – Ты всегда была справедливой. Не обдели же и меня. Дай хотя бы немного.

– Сколько? Миллион? Два миллиона?

– У тебя миллиарды. Оцени свою любовь к внукам и правнукам, произошедшим от меня. – От услышанного я поджала губы и пожевала их. Мне не нравилось, как сегодня говорила эта женщина. Видимо, она поняла это, потому что поспешила исправиться. – Можно за каждого по миллиону. Мне хватит, чтобы всю оставшуюся жизнь не съедать свои нервы на работе с сумасшедшими.

Значит, четыре миллиона долларов, по миллиону за Йена и Фэй, Керри и Дейзи. С учётом того, что речь идёт о миллиардах, это очень даже немного. Даже скромно.

– Я тебя услышала. А теперь, если не хочешь поинтересоваться моим здоровьем, можешь уходить.

Произведя всего один тяжелый вздох, Хильда развернулась и ушла. Она и так была на грани: сломала свою гордость, чтобы просить меня не обделить её наследством. Но зато она никогда не была лицемеркой, за что я её и уважала. Она не стала учить Йена и Керри просить за неё, не стала интересоваться у меня моим здоровьем, состояние которого ей действительно неинтересно. Сама, не марая рук своих детей, сделала то, что хотела сделать, и не спросила о том, что ей безразлично. Если бы мои собственные дети были бы такими же честными, я бы прожила менее улыбчивую, но зато не затуманенную слепотой родительских чувств жизнь. Им, как и Хильде, неинтересна я, но Хильда лучше их только потому, что она никогда не притворялась передо мной = не врала мне. Я оставлю ей долю наследства. Она хотя бы и вправду заслужила.

Глава 13

Впервые за последние несколько месяцев своей жизни я ожидала прихода званных гостей, да ещё и непростых, отчего на протяжении всего дня очень сильно нервничала. Из-за переживания не заметила, как слишком плотно замотала бинт на обожженном предплечье – пришлось переделывать заново. Я как раз закончила с перевязкой и посмотрела на настенные часы, показывающие семь часов вечера, когда меня заставило подскочить на месте звучание дверного звонка. Я вновь перевела взгляд на часы, которые упорно твердили о том, что гости должны явиться только через два часа. Звонок повторился. Я запереживала: неужели дети прознали о моих планах на вечер? Но как? Тот мужчина пообещал сделать всё “тихо”, и я, почему-то, поверила в искренность его обещания. Тогда как? Не прослушивают же меня? А вдруг? Ведь может быть что угодно… Неужели информация просочилась в массы? Только не это. Не хочу стать главной темой дурацкого ток-шоу…

Я с дрожащим сердцем подошла к входной двери и, не снимая с нее предохранительной цепочки, приоткрыла её. Кто-то на лестничной площадке сделал шаг к образовавшейся щели… Передо мной возникла незнакомка. Такая же старая, как я, только морщин на лице заметно больше, ростом чуть ниже, фигурой чуть плотнее… Я не узнавала в этой старухе никого из своих молодых друзей, которые давным-давно разбросались по миру и состарились не у меня на глазах.

– Кто вы? – решила наконец поинтересоваться я.

– Добрый вечер. Меня зовут Имоджен Бигелоу.

– Мы знакомы? – задала следующий вопрос я, хотя уже и знала ответ на него: мы не знакомы. Голос совсем уж чужой.

– Нет, не знакомы. Вернее… – старушка тяжело вздохнула и потеребила неестественно тонкими для её фигуры пальцами переливающиеся перламутровые пуговицы, украшающие её чёрный пуловер. – Мы знакомы только заочно, – теперь её голос зазвучал совсем уж уверенно. – Я Вас знаю, а Вы меня – нет.

– Вы журналист? – мои брови еще сильнее придвинулись к переносице. Только общественной шумихи мне сейчас не хватало!

– Конечно нет! Разве я похожа на журналистку? Семидесятипятилетние старухи вроде меня больше походят на музейные экспонаты, не находите?