Жизнь Бальзака

К сожалению, Шанфлери мучили угрызения совести, а также нечто поразительно похожее на симптомы, которые испытывали «секретари» Бальзака, Сандо и Лассайи. Переутомившись и испугавшись сексуальной мощи женщины, которую он называл «Бальзаком в юбке», он в мае 1851 г. бежал в клинику в Нейи, порекомендовав вместо себя писателя, с которым Бальзак был знаком в начале 30-х гг., Шарля Рабу. Под руководством Эвелины Рабу взял куски «Депутата от Арси» и «Мелких буржуа» и добавил «вставки», бывшие во много раз длиннее оставленных Бальзаком отрывков. Эвелина заверила своего литературного агента, что Бальзак сам перед смертью поручил Рабу эту задачу. Ее слова оказались удобными, но не правдивыми¹²³¹. Романы вышли в 1854 г. При издании не упоминалось о посмертном дописывании, хотя найти места, в которых «вино» Бальзака превращается в «воду» Рабу, совсем не просто. И именно Эвелина руководила изданием в 1853 г. собрания сочинений Бальзака, в которое во шли его пьесы, «Озорные рассказы» и произведения, написанные в поздний период и не вошедшие в «Человеческую комедию». Кроме того, она руководила изданием двадцатичетырехтомного собрания Леви, вышедшего в 1869—1879 гг., в которое вошли различные очерки, статьи и письма. Именно это издание лежит в основе переводов «Человеческой комедии» на английский язык, вышедших к столетию со дня рождения Бальзака.

Подобно многим изданиям того времени, текст писем в высшей степени ненадежен; и все же Эвелину гораздо строже критиковали не за текстологическую, а за сексуальную неверность. Вместо того чтобы жалеть о том, что муза не умерла вместе с писателем, можно с таким же успехом радоваться, что при жизни Бальзака его аппетиты удовлетворялись. Более того, есть чтото крайне символичное в том, что она поглощала литературных преемников Бальзака. По сравнению с «Человеческой комедией» их повести и рассказы похожи на болтовню и кашель публики, когда вдруг умолкает оркестр… Надо сказать, что сами они все прекрасно понимали. Бальзак отрезал такой огромный ломоть действительности, что, казалось, другим почти ничего не осталось. Лучше всего их общие чувства выразил еще один молодой писатель, который явился ко вдове, надеясь раздобыть у нее какие-нибудь неопубликованные рукописи Бальзака¹²³². В очерке 1859 г. Бодлер дает лучшее описание Бальзака, который уютно расположился в умах и трудах Достоевского, Флобера, Золя, Пруста, Генри Джеймса и практически всех великих писателей, творивших после него: «Бальзак оказался способен превратить вульгарный жанр в нечто восхитительное – всегда любопытное и часто безупречное, – потому что он отдавался ему всем своим существом. Я часто изумлялся тому, что Бальзака прославляют прежде всего за его наблюдательность. По-моему, его главное достоинство заключается в том, что он был провидцем, причем провидцем объективным. Все его персонажи одарены той жаждой жизни, которая оживляет сама себя. Все его вымыслы окрашены ярко, как сны. И представители высшей аристократии, и выходцы из народа, «со дна», – все актеры его «Комедии» больше любят жизнь, активнее и хитроумнее в борьбе, терпеливее в несчастьях, прожорливее в удовлетворении желаний, ангелоподобнее в преданности, чем предстают они в комедии действительного мира. У Бальзака гениальны даже привратники. Все его персонажи – орудия, до отказа заряженные волей. Как и сам Бальзак»¹²³³.

Последняя живая обитательница подлинно бальзаковской реальности оставалась во дворце, который он для нее выбрал. Позже к ней присоединились Анна и Ежи, оставившие Верховню в руках доктора Кноте. Тихая улочка и высокая стена, окружающая дом, придавали ему налет загадочности, подобно странной брошенной фабрике; рядом высился купол часовни. Спальню и библиотеку Бальзака заперли, ничего в них не тронув. В остальном дом превратился в музей, погрузившийся во мрак. Со временем его обитатели старели, дряхлели, толстели. Им трудно становилось покидать дом. Фасад постепенно разрушался и осыпался на мостовую. Последние свидетели описывали Эвелину в гостиной. Она сидела на позолоченном кресле, обтянутом алым шелком, или в шезлонге и читала. Она до старости сохраняла величественность и обаяние; ее лицу свойственно было «надменное и вместе с тем чувственное выражение». Она сидела под мраморным бюстом Бальзака с его магнетическим взглядом¹²³⁴. Они с дочерью Анной истратили остатки своих состояний на наряды и украшения в лучших парижских магазинах. Евгения Гранде становится скрягой, как ее отец; Бальзак продолжал транжирить деньги даже из могилы. Его зять Ежи сошел с ума и умер в 1881 г. Хотя его коллекция насекомых частично окупила счета, в январе 1882 г. мать и дочь вынуждены были продать дом. Эвелина сохранила за собой право жить на улице Фортюне до смерти. Через три месяца, 11 апреля 1882 г., она скончалась в возрасте семидесяти шести лет (по подсчетам Бальзака). Бездетная Анна ушла в монастырь на улице Вожирар, где и умерла в 1915 г.