Жизнь – безумная штука, Карсон

– В ней чувствовалась печаль – от того, кем стала моя мать. – Я минуту помолчал. – Бабушка никогда много не говорила о ней, но я чувствовал, что для нее это больная тема.

– Где сейчас живет твоя мать? – спросила она.

Я посмотрел на нее, удивленный ее вопросом. Обычно я мало говорил о матери – даже со своими ближайшими приятелями, но я уже поделился с Грейс подробностями своей жизни, какими не делился ни с кем другим. Любой вопрос, который она задавала, теперь не вызывал дискомфорта. Я ей доверял.

– Моя мать все еще живет в Лос-Анджелесе, – ответил я. – Не слишком далеко от меня.

Она кивнула.

– Поддерживаешь с ней отношения?

Я вздохнул.

– И да, и нет. Я время от времени разговариваю с ней, но мы с ней не близки. Сейчас ее жизнь куда более упорядоченная, чем когда я был ребенком, но с тех пор прошло много времени. Откровенно говоря, мы почти не знаем друг друга. Находиться рядом с ней мне просто неловко.

Она выглядела опечаленной. И даже на пару секунд отвела глаза, сделав вид, будто задумалась.

– Она больше не…

– Больше не снимается в фильмах? – закончил я за нее. – Нет. Она живет с каким-то типом. Он законченный подонок. Мы с ним крупно повздорили, около восьми месяцев назад, когда я приехал навестить ее, и больше я туда ни ногой. Но, по крайней мере, она больше не принимает наркотики, насколько мне известно.

На ее лице появилось печальное выражение.

– Извини, – прошептала она. – Я знаю, что значит не иметь матери или не иметь такой, на которую можно положиться. Но, по крайней мере, в течение первых одиннадцати лет моей жизни мать у меня была.

Я задумался об этом.

– Возможно, от этого будет сложнее, а не легче, Лютик.

Она слегка наклонила голову.

– Что ты имеешь в виду?

– Если у человека есть что-то хорошее, а потом это хорошее вдруг теряется, наверно, это куда болезненнее, чем никогда не знать, чего тебе не хватает.

Ее лицо приняло задумчивое выражение.

– Да, возможно, – сказала она.

Мы оба несколько минут молчали. Я посмотрел на нее и заправил прядь волос ей за ухо.

– Красотуля, – пробормотал я.

Она застенчиво улыбнулась.

– Не любишь комплименты? – спросил я. Всякий раз, когда я делал ей комплимент, она выглядела слегка неуверенной. Конечно, она должна знать, какая она красивая.

– Обычно нет, но мне нравится слышать их от тебя, – тихо сказала она. – Я выросла с отцом, а он настоящий мужчина, «сильный и молчаливый». Он отличный отец, но никогда не говорил нам, девочкам, что мы красивые. Он вообще не из тех, кто раздает комплименты по любому поводу. – Она на минуту задумалась. – Если он был тобой доволен, мы знали это по его безмолвному гордому взгляду и, возможно, по приподнятому в нашу сторону подбородку. Я научилась удостаиваться этого взгляда и приподнятого подбородка благодаря моим достижениям, но не внешности.

Она слегка пожала плечами. Я кивнул и подумал, что, похоже, в этом отношении мы с ней полные противоположности. Я привык добиваться всего благодаря внешности, а не тому, что я делал или не делал.

– Кстати, для протокола, ты красивая. Прекрасный маленький Лютик.

Я улыбнулся ей, и она улыбнулась мне в ответ.

– А ты красивая пустынная гиена, – поддразнила она в ответ.

Я рассмеялся.

– За свою жизнь я наслушался самых разных комплиментов, но этот был лучший из них, – сказал я.

Она рассмеялась в ответ, а потом немного помолчала.

– Расскажи мне про свой первый раз, – с улыбкой попросила она меня. Я заложил обе руки за голову и уставился в потолок, изображая мечтательные воспоминания.

– Сандра Дэниэлс. Нам было пятнадцать. Она мне очень нравилась. Мы провели вместе один прекрасный день в моей квартире. – Я улыбнулся Грейс и наклонил голову. – На следующий день в школе, когда я подходил к ее шкафчику с ее любимым бубликом в руке, я услышал, как она говорила своей подруге, что теперь, когда она избавилась от девственности, она может перейти к кому-то получше. Найдет того, кто лучше подходит для серьезных отношений, а не только для секса. Я был убит наповал.

Я улыбнулся Грейс, но, похоже, наповал была убита она.

– Карсон…

– О нет, нет, не смотри на меня так. Мне было пятнадцать, Лютик. Я давно перестал переживать по этому поводу. Даю честное слово скаута. – Я поднял два пальца в бойскаутском салюте.

Она не улыбнулась, лишь моргнула и опустила глаза. Когда она наконец снова посмотрела на меня, ее глаза были полны сожаления.

– Это в точности похоже на мой глупый план, не так ли? – выдохнула она. – Ужасно. Я ужасна.

– Стоп. Подожди. Я рассказал тебе эту историю не для того, чтобы сравнивать тебя с ней. Клянусь. Ты спросила, и вот как это произошло. Как я уже сказал, нам было пятнадцать. Это другое.

Она кивнула, но тут же притихла и слегка нахмурилась.