Жизнь Чака

Чак слышит, что ритм меняется, становится чуть более диковинным, и на мгновение он почти приходит в себя и решает уйти. Затем он думает: «Нахуй это всё, нет такого закона, который запрещал бы немного станцевать на тротуаре». Он отступает от своего портфеля, потому что не хочет споткнуться, кладёт руки на раскачивающиеся бёдра и исполняет джайв* (танец афроамериканского происхождения; является разновидностью свинга с быстрыми и свободными движениями) по часовой стрелке, поворачивается кругом. Так он делал в те дни, когда его группа исполняла «Удовлетворение» (Роллинг Стоунз) или «Прогулку с собакой». Кто-то смеётся, ещё кто-то аплодирует и Чак разворачивается в другую сторону, а его галстук мчится по воздуху вслед за ним. Он думает о танце с маленькой сестричкой. Маленькая сестричка была ещё той соплячкой с дурными манерами, но точно могла полностью отдаться этому. Отдаться танцу.

Сам Чак не отдавался этому – мистическому, дарующему блаженство этому, - годами, но каждое движение чувствуется превосходно. Он поднимает одну ногу и крутится, стоя на каблуке другой. Затем, хлопая ладонями, сцепляет руки за спиной, словно школьник, декламирующий стихотворение, и исполняет лунную походку на тротуаре перед своим портфелем.

Барабанщик удивлённо и восторженно кричит: «Давай, папочка!». Он ускоряет темп, переходя от ковбелла к напольному том-тому, бьёт по нему левой рукой, работает педалью, ни на мгновение не теряя металлический стук хай-хэта. Люди скапливаются, собираются вокруг. Деньги сыплются в Волшебную Шляпу: как монеты, так и банкноты. Тут происходит что-то невероятное.

Два молодых человека в одинаковых беретах с эмблемами «Радужной Коалиции»* (мультикультурное движение, основанное 4 апреля 1969 года в Чикаго, Иллинойс) стоят в первых рядах этой небольшой толпы. Один из них кидает в цилиндр что-то, похожее на пятёрку и вопит: «Давай, мужик, давай!».

Чаку не нужны подбадривания и стимул. Он уже вошёл в раж. «Банковское дело в Двадцать Первом столетии» выскользнуло из его мыслей. Он освобождает от застёжек свой пиджак, машет им за спиной, держа в руках, засовывает большие пальцы за пояс, как матёрый стрелок Дикого Запада, и делает вертикальный шпагат. Проходит быстрыми шагами и поворачивается.

Барабанщик смеётся и кивает. «Ты просто нечто, папочка! – говорит он. – Ты просто нечто!».

Толпа растёт, шляпа наполняется, сердце Чака не просто бьётся в груди, но дрожит и гудит. Отличный способ заработать сердечный приступ, но ему наплевать. Если б его жена увидел, что он тут вытворяет, она бы с ума сошла, но ему плевать и на это. А его сын, скорее всего, смутился бы, но его сына тут не было. Чак прижимает правую туфлю к левой икре, снова проворачивается вокруг своей оси, и когда он выравнивается – видит симпатичную девушку, стоявшую рядом с ребятами в беретах. Она была одета в тонкую розовую блузку и красную юбку-обёртку. Девушка уставилась на него широко раскрытыми, зачарованными глазами.

Чак протягивает к ней руки, улыбается и щёлкает пальцами.

- Давай, - говорит он. – Давай, маленькая сестричка, станцуем.

***

Джаред сомневается, что она согласится – девушка выглядит стеснительной – но она медленно двинулась к мужчине в сером костюме. Возможно, Волшебная Шляпа действительно волшебная.

- Танцуй! – говорит один из ребят в берете, и остальные подхватили призыв, хлопая в такт ритму, который задаёт Джаред: - Танцуй, танцуй, танцуй!

Дженис расплывается в озорной улыбке, бросает свою сумочку рядом с портфелем Чака и берёт его за руки. Джаред прекращает прежний бит и «заводит» настоящего Чарли Уоттса* (барабанщик «Роллинг Стоунз»), молотит, как солдат. Мистер Бизнесмен крутит девушку, кладёт руки на её изящную талию и ведёт быстрым шагом мимо барабанной установки почти до угла здания «Уоллгринс». Дженис вырывается, крутит пальчиком в игривом жесте, затем возвращается и хватает обе руки Чака. Словно они тренировались сотни раз, Чак делает очередной шпагат и она проскальзывает между его ног; смелое движение, задирающее юбку-обёртку и обнажающее аппетитное бедро. Дженис издаёт несколько тяжёлых вдохов, опираясь на одну руку, затем отпрыгивает назад. Она смеётся.

- Всё, хорош, - говорит Чак, хлопая себя по груди. – Я больше не…

Она подскакивает к нему, кладёт руки ему на плечи и деваться ему некуда. Чак ловит её за талию, проворачивает к своему бедру, а затем аккуратно сажает и ловко сажает на тротуар. Он поднимает её левой рукой и она поворачивается под ней, как балерина. Теперь за ними наблюдало, должно быть, не менее ста человек – они заполонили весь тротуар, затопили улицу. Народ то и дело взрывался аплодисментами.