Жизнь длиною в лето. Часть 2

– Что тебе спеть? Настроение как раз лирическое.

– То, что ты пел вчера.

– Понравилось? Это любимый романс Лины. – Он взял гитару – пробежался по струнам пальцами.

Кармель досадливо закусила губы: любимый романс Лины слушать не хотелось. Но она промолчала, заранее настроившись к песне критически.

Голос Тимура звучал чуть надтреснуто и хрипло, словно у него болело горло.

Останусь в памяти твоей¹³

Не как упрёк, не как страданье,

Не буду сорванным дыханьем

Тебя будить среди ночей.

В кругу забот и суеты

Ты будешь с кем-то, не со мною,

Ну что ж живи своей судьбою,

Сжигая к прошлому мосты.

Но знай: когда-нибудь в ночи,

Судьба подарит вдруг прозренье!

Напрасно станешь на колени

К огню лампады иль свечи,

Напрасно будешь ты молить

Свою судьбу, святых и Бога

Былое наше возвратить,

Ведь я – лишь стоит дверь открыть –

Всю жизнь у твоего порога.

Затихли последние аккорды. Кармель проворчала:

– Зараза Лина, захватила песню, мне она тоже нравится.

Тимур отставил гитару, поднял Кармель со стула.

– Я ещё спою, и ты выберешь себе самую красивую песню.

– Обещаешь?

– Зуб даю, – засмеялся он и прижал девушку к груди. – А тебе пить противопоказано – становишься сентиментальной.

Кармель чуть отодвинулась от него, посмотрела в глаза.

– Меня до слёз трогают красивая музыка, стихи, живопись, природа.

– По тебе не скажешь, что ты чувствительная натура.

Тимур наклонил голову и приник к её губам. Она наслаждалась вкусом его губ, страстью, вызывающей в крови ответный огонь. Обоим почудилось, что влечение друг другу переплавилось в пламя, и они сейчас просто сгорят. Тяжело дыша, Тимур отстранился.

– Только не говори, что не хочешь меня.

– Не скажу. По правде крыша едет не спеша, чем-то там шурша.

Он каким-то тягучим, завораживающим взглядом впился в её лицо. Кармель с трудом отвела взор. Звёзды на чёрном небе расплывались и двоились. Ветер пах свежими цветами и родниковой водой.

– Не спеша? А у меня её реально сносит.

Ноги совсем не держали. Она собралась, и как могла, плавно опустилась на стул.

– У нас между организмами происходит слишком бурная химическая реакция.

Тимур схватился за голову и захохотал:

– Организмами? О Боже! Сколько в тебе романтики. Дорогой бухгалтер, мой организм сейчас искрит гормонами, словно бенгальский огонь.

Кармель налила в кружку воды из бутылки, стоящей на столе, и залпом выпила.

– Вот я и боюсь, что останется от меня только пепел.

Тимур схватил её кружку, плеснул воды, и тоже опустошил в пару глотков.

– Не желаешь рисковать. Вот только жизнь не даёт гарантий. Ты их ждёшь от меня? А я почём знаю, во что выльется эта химия между нашими организмами? Какие я могу давать обещания, если сам ещё не понимаю. На сегодня с меня хватит. Я и так перевыполнил план по терпению. – Он поднял гитару и дурашливо пропел:

Лента голубая на полу валяется,

Кто руки моей не стоит, тот за мной гоняется.

Синий дом, синий дом, синее крылечко,

Как завижу синий дом, заболит сердечко.

– В общем, не останавливайся, Кармель, причиняй и дальше людям добро.

Она бросила на него недоумевающий взгляд.

– Ты к чему это сейчас сказал? Какое добро я причиняю и за кем гоняюсь?

Он легонько щёлкнул её по носу.

– Я забыл: ты ведь по возрасту мелкая, недогадливая. Гоняешься не ты, а за тобой. Частушка милая, от женского лица. А добро не всегда выглядит добром. Не стоит тебе лезть в расследование. Вот я к чему. Можно такое раскопать, что от этого будет только хуже: и тебе, и заказчику.

Кармель рассердилась.

– Прекрати говорить загадками. Ты что-то знаешь?

– Нет. Но чую, дурно пахнет. Откажись.

– Не могу, обещала.

– Упёртая ты. Спокойной ночи, Дурман-конфетка.

***

За неделю они закончили обследовать намеченный участок позиций десятой армии. Теперь Кармель с чистой совестью могла искать Ивана в другом месте.

– Саш, как только я вернусь от Сеченова, поедем в Шутиху. Ладно?

– Обязательно. Мне самому хочется, наконец отыскать Гордеева. Вы с Катей молодцы, неизвестных стало меньше на девяносто шесть человек. Ты обязательно приезжай в конце августа на встречу с родными солдат. Ведь это и твоя заслуга. И это… – Он замялся. – Стёпка просил: скинь свои фотки ему на телефон. На память.