Жизнь этого парня

Она посмотрела на меня поверх очков.

– Какой у вас адрес?

Я напрочь забыл, что было в карточке. Я стоял там, глупо моргая, затем облокотился на стойку и, выдернув карточку из ее пальцев, сказал:

– Здесь все верно.

Я прочитал адрес вслух и вернул ей карточку.

Она кивнула, наблюдая за мной. Затем подняла голову и выкрикнула:

– Альберт, не мог бы ты подойти на минутку?

Маленький хилый пожилой мужчина в белом пиджаке медленно вышел сбоку из-за стойки выписки рецептов. Она протянула ему чек и библиотечную карточку. Она впилась в него глазами и сказала осторожным голосом:

– Альберт, вот этот молодой человек выписал этот чек. Позаботься о нем, пожалуйста.

Он глянул на нее, сначала с недоумением, затем с пониманием.

– Хорошо, – ответил он. – Я позабочусь об этом.

Он вернулся обратно в свою подсобку. Я направился было за ним, но она сказала:

– Он сейчас вернется, Томас. Просто подожди здесь.

Она положила мои покупки в пакет, и какое-то время мы стояли молча.

– Я обычно не держу в руках столько наличных, – наконец произнесла она.

Я смотрел на заднюю дверь магазина. И не видел того человека.

– И как долго вы живете здесь, Томас?

– Около шести месяцев, – ответил я.

– И как вам здесь нравится? Так далеко?

– Мне нормально. То есть я имел в виду, мне правда нравится здесь.

– Хорошо. Мне тоже, это хорошее место для жизни. Люди здесь хорошие.

Потом я увидел, что она дрожит, близкая к тому, чтобы расплакаться, и понял, что она предала меня. Я взглянул на пустую стойку, где выписывались рецепты, и снова сказал:

– Вы знаете, у меня еще есть дела, я просто зайду к вам чуть позже.

Я двинулся по проходу к двери. Она сказала:

– Подождите, Томас.

Подойдя к двери, я обернулся и увидел, что она вышла из-за стойки и направляется ко мне.

– Подождите, – говорила она, удерживая меня взглядом, пока я стоял там, и я видел в ее глазах то, что слышал в ее голосе чуть раньше: сожаление. Я толкнул дверь, ступил наружу и зашагал вниз по улице. Я прошел несколько магазинов и затем снова услышал голос позади:

Потом я увидел, что она дрожит, близкая к тому, чтобы расплакаться, и понял, что она предала меня.

– Томас!

Я ускорил шаги. Она продолжала идти за мной и выкрикивать это имя. Я взглянул через плечо. Она бежала, медленно и неуклюже, но бежала. Я сжал свой вещмешок под мышкой, прижал его локтем и сам прибавил скорости. Мы оба едва не неслись по улице, на расстоянии двадцати – двадцати пяти футов друг от друга. Я с трудом сдерживался, чтобы не пуститься вприпрыжку, рвануть наутек.

– Томас! – кричала она. – Томас, подождите!

И каждый раз, когда она кричала, я чувствовал какой-то надрыв в этом голосе, полном заботы. Я чувствовал, что она знает обо мне все, всю мою дурость и мои проблемы, и хочет только остановить меня и привести в чувства.

Тротуар был запружен людьми. Если бы люди, мимо которых мы пробегали, заподозрили, что есть какая-то причина задержать меня, они бы сделали это. Если бы она крикнула «Вор!» хотя бы раз, я был бы окружен толпой в ту же секунду. Все, должно быть, думали, что это какое-то семейное дело. Они, видимо, слышали то же, что слышал я – голос матери, пытающейся догнать своего ребенка.

Я повернул за угол в конце квартала, и это дало мне преимущество. Силы, которые я берег, казалось, активизировались в одно мгновение. Я рванул за следующий угол, повернул один раз, повернул снова, миновал полквартала и метнулся по узкой дорожке между домов. Только затем сбавил ход и посмотрел назад. Она, конечно, не могла меня больше преследовать, но мне надо было оглянуться, чтобы удостовериться. Ее там не было. Я потерял ее. Я верил, что навсегда, но ошибался.

Узкая дорожка заканчивалась напротив забегаловки. Дорогу ремонтировали. Машин не было, только несколько пешеходов. Я немного подождал, пытаясь восстановить дыхание, затем перешел улицу по направлению к забегаловке. Она была почти пуста. Кассир что-то пробурчал, когда я вошел, но не оторвался от своего блокнота, в котором писал. Я прошел в заднюю часть помещения и заперся в мужском туалете.

Я прислонился спиной к двери. Стоял там, просто давая себе отдышаться. Лицо заливал пот, а рубашка промокла насквозь. В горле першило. Я сунул голову под кран и позволил воде течь прямо в рот. Затем разделся до пояса и обтерся бумажными полотенцами.