Жизнь Фридриха Ницше

Это повествование гадко с самого начала, когда описывается, как Элизабет забирается в кровать брата и он впервые «овладевает ее маленькими пухлыми пальчиками» в ночь смерти их младшего брата Йозефа. Поскольку в описываемое время Элизабет было два года, а Ницше – четыре, логику и разум автор отбрасывает сразу же. Однако здравый смысл нередко вынужден был отступать перед погоней за сенсациями и скандалами. Выдающийся ученый Вальтер Кауфманн с большим искусством провел филологический анализ текста, но прошло несколько лет, прежде чем фальсификация была разоблачена. Ее автором оказался предприимчивый мошенник и закоренелый преступник Самуэль Рот [2], который анонимно или под псевдонимом выпустил такие труды, как «Мужья леди Чаттерлей» (Lady Chatterley’s Husbands, 1931), «Частная жизнь Фрэнка Харриса» (The Private Life of Frank Harris, 1947), «Бумарап: история девственника» (Bumarap: the Story of a Male Virgin, 1947), «Я был врачом Гитлера» (I Was Hitler’s Doctor, 1951) и «Детские отклонения Мэрилин Монро» (The Violations of the Child Marilyn Monroe, 1962), написанные от имени «ее друга-психиатра».

Рот также выпускал несколько недолго просуществовавших эротических обозрений, в которых публиковались сексуально откровенные пассажи из произведений современных авторов, не дававших на то никакого согласия. В итоге писатели пришли в ярость, и 167 из них подписали протест. Среди них были Роберт Бриджес, Альберт Эйнштейн, Т. С. Элиот, Хэвлок Эллис, Андре Жид, Кнут Гамсун, Эрнест Хемингуэй, Гуго фон Гофмансталь, Джеймс Джойс, Д. Г. Лоуренс, Томас Манн, Андре Моруа, Шон О’Кейси, Луиджи Пиранделло, Бертран Рассел, Артур Саймонс, Поль Валери и Уильям Батлер Йейтс [3].

«Моя сестра и я» издается до сих пор. На обложке все еще значится «Фридрих Ницше», настоящий автор не упомянут. Даже сейчас, если вы купили эту книгу, потребуется некоторое время, чтобы докопаться до истины.

Элизабет была умной и начитанной девушкой. Франциска упрекала ее в том, что она слишком умна, почти как ее брат. Пол Элизабет, ее воспитание и ее мать составляли ее трагедию.

Родись она мальчиком, все было бы иначе, но гимназий для девочек не существовало до конца века. Если Ницше в Пфорте был погружен в мир идей и занят поисками истины и своего «я», то школа фройляйн Параски для девочек в Наумбурге насаждала в Элизабет прямо противоположные качества. Фройляйн Параски должна была заставить девочек отказаться от индивидуальности и втиснуть их личности в засахаренную форму идеальной невесты – tabula rasa, способной произвести впечатление на любого мужа, который возьмется управлять ее будущим. Словарь того времени дает такое определение Frau (женщины): «Женщина дополняет мужчину; их объединение – пример проявления божественного в человеке. Он – могучий вяз, она – лоза; он стремится вперед, полный сил и соков; она – нежная, ароматная, осиянная внутренним светом, способная легко гнуться…» [4]

Чтобы заполучить мужа, разумная девушка из Наумбурга должна была притвориться мелочной и пустоголовой. Излишний ум в девушках не приветствовался, и Элизабет запомнила это на всю жизнь. Впрочем, такой общественный договор ее вполне устраивал. Умный брат предоставлял ей бесчисленные возможности для самообразования, но она никогда ими не пользовалась: это было слишком дискомфортно, слишком вызывающе. Даже в семидесятилетнем возрасте ее описывали как «вертихвостку в душе, которая увлекается то тем, то другим, как семнадцатилетка». Граф Гарри Кесслер в дневнике также отмечал, что Элизабет отличает решительное и устойчивое желание противиться интеллектуальным требованиям: она была снобом, и мало что нравилось ей так, как реверансы перед аристократами. Иными словами, она «воплощала ровно то, против чего так яростно боролся ее брат» [5].

Бабка Эрдмуте не дала своей дочери Франциске, матери Элизабет, никакого примера для подражания, никакой взрослой роли, никаких обязанностей – следовало лишь продолжать считать себя в вопросах свободы воли беспомощной, как дитя. Все, что происходило, к лучшему или худшему, было волей Божественного Отца. Лишь немногим уступал Богу мужской пол. Все три поколения женщин в семье Ницше отличались твердым нравом и сильной волей, но все они стремились прежде всего проявить себя как «послушные дочери» церкви и патриархального общества.

Ницше знал, что его Лама – умная женщина, и обращался с ней соответствующим образом, что было нехарактерно для того времени. Всю свою жизнь он ценил умных женщин и умел завязывать с ними тесную и долгую дружбу. Влюблялся он тоже только в умных женщин – начиная с Козимы. Невежественные ханжи его вовсе не привлекали.