Жизнь Галки Бураковой от А до Я

Выяснив, что Галку гнетёт ипотека, он закрыл её. Галка протестовала, хотела вернуть, отработать, но была послана с этим вопросом. Что-что, а посылать Федя умел мастерски. С должности феи он Галку забрал, а должность приживалки озвучил красиво «моя любовь». То, что она была по счёту сто двадцать пятой, Галина не знала – шик и блеск богемной жизни ослепили и затуманили. Федя одел новую любовь по-новому, причесал и накрасил – ведь она с ним и должна ему соответствовать! Галка даже нацепила каблуки, которые ненавидела с детства и категорически не носила высокие, особенно шпильки. Но Федя признавал только шпильки, и Галка научилась на них лихо крутить бёдрами. Галка не узнавала себя в зеркале, а Зина перестала подпускать мать, но это Феде нравилось – няне он платил много, вот Зина с ней практически и стала жить, как с бабушкой, а дедушка продолжал ходить два через два. Галка же отплясывала в клубах за все те годы, что провела в библиотеках. Здесь не говорили об умных вещах, а так – трепались. И ели, и пили. Галка начала пить. С Федей нельзя было не пить.

– Ты меня позоришь своей трезвенностью, – он был настойчив, Галка оглушена новой обстановкой. Место под солнцем казалось в её руках. Ну и что, что ради него нужно надеть шпильки, выпить шампанское и накраситься, как на панель… Правда, ну и что?

Управление своим поездом жизни Галка отдала в руки ненаглядного Федечки – такого богатого и всё знающего. Не только о свободе Галка забыла, но и самостоятельность потеряла – она будто вновь стала девочкой, которую неимоверно баловали, но и требовали неимоверно много. И она отдавала это много – изменяя себя и изменяя себе. Даже машину ей Федечка подарил крутую – красненькое Пежо.

А потом и забрал, когда сто двадцать шестая любовь на горизонте появилась. Сцен ревности Федечка не любил – сам чемодан собрал для бывшей любимой и выставил, ну деньжат подбросил, чтоб не выступала.

На шпильках Галка зацокала к себе на окраину. А макияж тёк от слёз из-за потерянного места под солнцем.

Глава 23. Хаять всё, встретить хулиганов и познакомиться с Хреном Хреновичем

Галка плашмя нырнула. Но не в море или ванну, а в депрессию, ударившись всем телом. Болело везде, особенно сердце. Даже слёз не было – была какая-то безысходность. Она стала не нужна, чего всю жизнь больше всего и боялась. Как в детстве. Не нужна ему. Единственному. Феде.

А ей самой нужен был только он. И ни отец, ни дочка не могли заменить любимого, не могли объяснить, что он её не стоил. Хотя пытались. И заменить, и объяснить. Но падение в депрессию портило слух, понимание, а здравый смысл вовсе отключало. Ипотека перестала угрожать Галке. Но в сложившейся ситуации это стало не плюсом, а минусом. Было не к чему стремиться, да и бояться стало нечего. Выселить Галку не могли, а больше ей ничего не надо было. Квартплату отец оплачивал, продукты носил. А Галка продолжила пить.

Федя её приучил к дорогим и изысканным напиткам. Денег не стало, а привычка осталась. Галка перешла на напитки попроще и ими коротала ночи, проводимые раньше с ненаглядным богемным мальчиком. А богема ночи любила, ночами тусила, дни в тумане и дурмане проводила. Вот и Галка теперь такой образ жизни вела – богемный, правда, в дешёвом районе Москвы и в одиночестве.

Спиться у Галины были все шансы, и она их хорошо использовала, кляня себя на чём свет стоит и заливая эту ненависть горячительными напитками.

Николай ничего сделать не мог, хоть и пробовал. Он уже к тому времени женился на Татьяне Гавриловне. Они жили скромно, но хорошо. Николай осваивал роль решающего мужчины, который делает, что ему нравится. А ему нравилось многое: и в шахматы играть, и на турник ходить, и огород копать, который у Танюши был. А Танюша искренне восхищалась мужем и пекла для него пироги в свободное от работы время.

Пироги перепадали Зиночке и Галке соответственно. Но пирогами поделиться легко, а умными мыслями и семейной гармонией – труднее. О них можно рассказать, но «печь» их в собственной жизни человеку самому необходимо. А для этого желание нужно. Галка же не хотела – лишь хаяла себя, свою жизнь и неприветливую Москву. Работать не стремилась – смысла не видела, ради чего пахать бы стоило. Место под солнцем перестало казаться прелестным и манить.

Поезд Галининой жизни шёл под откос всё быстрее, грозя катастрофой. Она и случилась, только не там, где ожидали.

Вмешались хулиганы, которые так и остались неизвестными. Но, может, и к лучшему – за такие дела медали не раздают. А дело было в бутылке из-под пива, брошенной с высоты во дворах, где гуляла Зина со смурной мамой. Бутылка аккурат влетела в ребёнка. А ребёнок аккурат полетел на землю. Без признаков жизни.