Жизнь графа Дмитрия Милютина

В описываемую эпоху более, чем когда-либо, император Николай смело принимал на себя лично инициативу всех военных распоряжений. Почти каждый вечер из кабинета Государева присылались к военному министру целые тетради мелко исписанных собственноручно Его Величеством листов, которые сейчас же разбирались (не без труда) в состоявшей при князе Долгорукове маленькой канцелярии; поспешно снимались копии, делались выписки для передачи в подлежащие департаменты к исполнению и т. д.».

Редко возникали более стратегические вопросы, а вот мелочи военной жизни подробно описывались в «тетрадках» императора.

Много сил Дмитрий Милютин отдал на составление плана войны с кавказскими горцами, указал причины, по которым война так долго тянется, столько денежных средств уходит впустую… Но эти записки оказывались под сукном в столе военного министра, проходило время, вспоминали о об этих записках, начиналось обсуждение, а дело стояло… А бывало и так, что Милютин готовил записку по актуальному вопросу, министр ее откладывал, потом через месяц вынимал из стола, ее переписывали начисто, ставили новое число и представляли императору, который хорошо знал, кто автор записки, и не скрывал своих мыслей, когда разговаривал с родственниками Милютина. Об авторстве этих записок хорошо знал цесаревич Александр и великий князь Константин Николаевич, который полностью отвечал за оборону Петербурга, Кронштадта, всего побережья Балтийского моря… По записке Милютина император предложил созвать Балтийский комитет под руководством цесаревича, много времени было потрачено на споры вокруг сооружений на побережье Балтийского моря, а в итоге император был доволен выводами комитета, объявил благодарность за работу, удостоился этой чести и Милютин.

Почти четыре месяца провел Милютин в «мрачной» Гатчине в самое скверное время года, внимательно всматриваясь в положение русской армии, воевавшей против Турции и западных стран, по-прежнему приковывал его внимание Севастополь, артиллерия Англии и Франции разрушала город, множество жертв было среди мирного населения, терпели бедствие и воины.

Все эти месяцы не утихала страшная досада на то, что Паскевич и Горчаков сняли осаду с Силистрии и ушли из Дунайских княжеств. Все было готово к штурму, но поступил приказ отходить от Силистрии, возмущались не только солдаты, но гневом пылали лица старших офицеров, получивших приказ… Взятие Силистрии – это была бы наиболее громкая победа в Восточной войне; опоздай курьер с приказом хотя бы на час, неприятельские укрепления были бы взяты, а так уж получилось, что русские войска нехотя уходили от крепости, проклиная своих руководителей и Австрию, виновницу наших опасений за тыл нашей армии.

А главное, в ходе подготовки балтийского побережья к обороне выяснилось весьма многое: оказалось, что полковник Тотлебен, осматривавший батареи северного Кронштадского прохода, пришел к выводу, что батареи расположены так, что будут поражать друг друга, а вовсе не атакующего неприятеля. В других анонимных донесениях также говорилось о неблагополучном состоянии крепостей. Крепости тщательно осмотрели и пришли к выводу, что затрачены громадные деньги, а все впустую: крепости для обороны никуда не годятся, а вооружены крайне плохо. Ремонтные работы затягивались, адмирал Матюшкин в сердцах заявил: «Трудно недостроенную крепость, оставленную без внимания более сорока лет, привести в продолжение нескольких зимних месяцев в столь надежный образ, чтобы флот наш находился вне опасности от нападения неприятеля».

Но все это было позади, многие недостатки были исправлены, пушки были наведены не друг на друга, как было раньше, а туда, куда следует, на неприятеля, на охрану побережья.

В начале 1855 года в связи с переездом в Петербург жизнь в министерстве мало чем изменилась, чаще стал бывать в семье, играть с детьми, но по-прежнему много сил отдавал военному министру, который просил делать обзоры военных действий на различных фронтах или по случаю приезда какого-нибудь курьера с новостями, требовавшими обсуждения.

Много сил Милютин потратил на составление записки о военных действиях русской армии в 1854 году… Столько справок, донесений, писем Николая Первого с его резолюциями, записанных воспоминаний и допросов курьеров – и все это обилие материала надо включить в стройную и убедительную статью, которая непременно будет представлена императору.