Жизнь графа Дмитрия Милютина

Работая над статьей, Милютин вспоминал и князя Меншикова, и князя Варшавского, и князя Горчакова, вставали перед ним их характеры, образ действий, их распорядительность, а чаще всего их полная неподготовленность к ведению такой войны. Морские державы Англия и Франция побывали во всех морях России, похозяйничали в Балтийском море, обстреляли Кронштадт, напали на незащищенные островки, взяли пленных солдат и офицеров, обстреляли Одессу, которая угостила их хорошим огоньком, побывали и на Дальнем Востоке, где их также обстреляли… Больше двух месяцев курсировали по Черному морю, выбрали место и высадили десант, больше 60 тысяч солдат и офицеров, орудия, продовольствие, снаряды… Западные газеты давно писали о высадке десанта в Черном море, указывали даже место высадки, но самое удивительное, князь Меншиков ничего не предпринял, чтобы помешать высадке неприятельского десанта… Горчаков послал к нему полковника Тотлебена, прекрасного инженера, великолепно проявившего себя под Силистрией, он так организовал осаду крепости, столько возвел осадных укреплений, что русские офицеры и солдаты безболезненно ждали штурма, надеясь остаться живыми и здоровыми при взятии крепости. Полковник Тотлебен явился к князю Меншикову и представился, предъявив рекомендацию князя Горчакова.

Меншиков холодно, с юмором посмотрел на Тотлебена и сказал:

– Князь по рассеянности своей, верно, забыл, что у меня находится саперный батальон, там хорошие специалисты, мастера своего дела…

Тотлебен замялся, хотел что-то сказать, но Меншиков перебил его:

– Отдохнувши после дороги, вы можете отправиться обратно к своему князю Горчакову на Дунай, – и с иронической улыбкой протянул полковнику руку.

Тотлебен вышел на пристань, невесело было у него на душе. Не ожидал он такого обескураживающего приема у главнокомандующего, но, вспомнив слова Горчакова, что Меншиков очень щекотлив к посторонним услугам, мол, будьте осторожны, не напрашивайтесь ни на какое командование, Тотлебен успокоился, поговорил с адмиралом Нахимовым и остался в Севастополе. При весьма поверхностном осмотре Севастополя Эдуард Иванович пришел к печальному выводу, что городские укрепления, особенно с севера, никуда не годятся, многое надо укреплять, перестраивать, возводить новые редуты.

Тотлебен учился по книгам известного русского инженера Аркадия Захарьевича Теляковского, книги которого по фортификации были переведены чуть ли не на все европейские языки, в том числе и на французский, так что и французские инженеры, работавшие при осаде Севастополя, также пользовались принципами русской фортификационной науки.

И не только Меншиков обидел Тотлебена своей холодностью и невниманием, многие приезжие из Крыма обвиняли князя в апатии и беззаботности, недоверии к своим подчиненным, особенно к войскам. Удивляло Милютина и другое: его бы гнать нужно со всех постов, он повсюду некомпетентен как командующий армией, как адмирал, а за ним оставался еще и пост генерал-губернатора Финляндии… И при этом частенько получал письма от императора со словами поддержки в его многотрудной судьбе. Много лет спустя после этих событий генерал Тотлебен вспоминал эти дни: «Князь Александр Сергеевич действительно не предвидел высадки в Крым неприятельской армии. Это неопровержимо доказывается как документами и свидетельствами очевидцев, так и самым образом действий князя до высадки. Утверждать противное – значит стремиться к искажению истины».

В штабе Меншикова заливались смехом, по воспоминаниям одного из очевидцев, когда слышали, что будто бы союзники, которые бродят по Черному морю, высадят десант на его побережье. Меншиков этому не верил, а вслед за ним и его помощники. «Если бы не надоевший всем своими опасениями подполковник Тотлебен, то о войне и вовсе бы позабыли», – вспоминал очевидец. А когда союзники беспрепятственно высадились и устремились навстречу русским войскам, стоявшим на реке Альме, было поздно. Точно так же русские войска были разбиты и при Инкермане, виноваты во всех этих поражениях князь Меншиков и его генералы. А все они продолжали сидеть на своих местах, беспечно проигрывая эту навязанную войну. Милютин понял и другое: англичане и французы хорошо вооружены, у них у всех не гладкоствольные ружья, как у наших, а штуцера, которые бьют без промаха, выкашивая наши полки…