Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Первые месяцы после женитьбы на обаятельной и красивой принцессе Наталье Алексеевне великий князь Павел Петрович пребывал в восторге, великая княгиня была внимательна и обворожительна по отношению ко всем придворным, Екатерина радовалась происшедшим переменам и не уставала повторять, что наконец-то сын ее установил с ней нормальные отношения:

– Я обязана великой княгине возвращением мне сына и отныне всю жизнь употреблю на то, чтобы отплатить ей за услугу эту.

Наградив Никиту Ивановича Панина по случаю совершеннолетия великого князя и отстранив его от должности обер-гофмейстера, Екатерина II своим указом вручила графу звание первого класса в ранге фельдмаршала с жалованьем и столовыми деньгами по чину канцлера, много других наград, но оставила за ним лишь ведение иностранных дел империи. Потому граф Панин затаил недовольство против Екатерины II. Пришла пора предоставить законному наследнику вступить в свои права, и Екатерина II попыталась предложить великому князю участие в управлении государством, но тут же разочаровалась: у великого князя сформировались совсем иные принципы управления и войском, и чиновниками, и хозяйством. Великий князь с помощью Никиты Ивановича выработал свой стиль управления, резко осуждал нравственный уровень императорского двора, постоянную смену любовников императрицы, а потом даруемое им безмерное вознаграждение при отставке. Из Москвы осенью 1773 года то и дело доносились клеветнические слухи и «персональные оскорбления» императрицы от графа Петра Панина, который тоже серьезно повлиял на формирование общественно-политических взглядов великого князя. Взбешенная императрица, узнав о том, что говорит о ней Петр Панин, написала 25 сентября 1773 года московскому главнокомандующему князю Михаилу Никитичу Волконскому: «Что же касается до дерзкого известного вам болтуна, то я здесь кое-кому внушила, чтоб до него дошло, что естьли он не уймется, то я принуждена буду его унимать наконец. Но как богатством я брата его осыпала выше его заслуг на сих днях, то чаю, что и он его уймет же, а дом мой очистится от каверзы. Чего всего вам к крайней конфиденции сообщаю для вашего сведения, дабы наружностию иногда вы б не были обмануты» (Осмнадцатый век. Кн. 1. С. 96).

По сведениям князя Волконского, граф Петр Панин «чуточку унялся» в своих критических высказываниях, казалось бы, он должен быть доволен, что заслуги Никиты Панина так высоко оценены.

И Екатерина II, казалось бы, решила свою задачу, отдалив графа Панина от своего сына. «Дом мой очищен или почти что очищен, – писала она госпоже Бьельке, – все кривлянья произошли, как я и предвидела, но, однако ж, воля Господня совершилась, как я также предсказывала» (Сборник И.Р. И.О. Т. 13. С. 361).

Но на этот раз она горько просчиталась. С великим князем и великой княгиней все время был граф Андрей Разумовский. Простодушный Павел не замечал, что великая княгиня и граф постоянно уединялись, а толки об этом уже шли во дворце. Дошли и до Екатерины II. Она сама была не без греха, но она вдова, незамужняя, ей было больше позволено, чем другим.

На какое-то время установилась тишина между императорским двором и двором великого князя. Даже появление в покоях императрицы бурного по темпераменту Григория Потемкина не всколыхнуло эту тишину.

Но шла, как оказалось, медленная подспудная игра против Екатерины II.

Весной 1774 года Павел Петрович и Наталья Алексеевна были вовлечены в заговор против самодержицы российской с целью захвата власти, особенно активна была в своих захватнических устремлениях Наталья Алексеевна. Великий князь давно был к этому подготовлен, он подробнейшим образом познакомился с судьбой своего отца, он знал о его первых реформах, о вольности дворянству, о грубых выходках против Екатерины Алексеевны, о попытках жениться на графине Воронцовой, о запойных вечерах, где он позволял наскоки на отсталую Россию, на ее историю, но это был его отец, племянник Петра Великого, в нем было много и плохого и хорошего, он высоко ценил многих русских полководцев и чиновников… Слухи о восстании казачества во главе с Пугачевым, который объявил себя императором Петром III, только обострили отношения с императрицей. А Наталья Алексеевна с нетерпением готовилась стать российской самодержицей, она действительно была честолюбива.