Жизнь графа Николая Румянцева. На службе Российскому трону

Великая княгиня Наталья Алексеевна скончалась 15 (26 апреля) 1776 года, а через двадцать минут после ее смерти Екатерина II и великий князь Павел Петрович уехали в Царское Село. Павел был в ужасном состоянии, всю дорогу мрачно молчал, а Екатерина Алексеевна трогательно обнимала его, стараясь вдохнуть в него силы. «Господи, пять дней и пять ночей мы видели гибель молодой женщины, – терзала себя императрица, – мы страдали вместе с ней, рожать трудно, сама испытала, но то, что видела, ни с чем не сопоставимо, бедная княгиня, что она выстрадала, душа моя растерзана, ни минуты покоя за все эти пять дней и ночей. «Какая вы прекрасная сиделка», – говорила принцесса, но разве я была только сиделкой в это время, то один камергер прибегал, то другой, и все важно, и все срочно, изнемогая душой, то одного нужно утешать, то решать и соображать все, что не должно быть забыто. А в таком положении, трудном, тягостном, ужасном, я была впервые, ни поесть, ни попить просто некогда».

Увидев, что великий князь пришел в себя, Екатерина сказала в утешение:

– Мы едва живы, Павел Петрович. После таких испытаний нам ничего не страшно, наша нервная система просто несокрушима. Были мгновения, когда мне казалось, что внутренности мои раздираются при виде стольких страданий, и при каждом ее крике я чувствовала свою боль. И, помнишь, я не плакала…

– Если бы вы, матушка-государыня, заплакали, то все бы зарыдали. А если бы зарыдали, то все присутствовавшие упали бы в обморок, – мрачно заметил великий князь.

– Ты помнишь, что говорили великие доктора, которых я собрала у ее ложа? Никакая помощь не могла спасти принцессу. Ее несчастное сложение не позволило ей родить ребенка, это единственный случай в своем роде.

– Года два назад Наталья рассказывала, что в детстве она упала и расшиблась, опасались, что она будет кривой, позвали какого-то доктора, и он своими способами исправил ушиб, но, видно, недостаточно профессионально он это сделал, вот и печальный результат.

– Ты, Павел, терпи, я плохо выбирала тебе невесту, а родители и она сама скрыли от нас свои недостатки. И подумай сам, Наталья Алексеевна то и дело сказывалась больна, удивительный раскрылся ее характер. Она во всем любила крайности. Коли танцевать, то десятка два контредансов, столько же менуэтов, а немецкие танцы уже без счету… Предлагала вовсе не топить печки, если в комнатах жарко. Середины ни в чем нет: некоторые модницы натирают лицо льдом, а великая княгиня будет натирать льдом все тело, не слушает никаких советов, ни дурных, ни хороших, ни ума, ни благоразумия, прошло уже полтора года, а она слова не умела сказать по-русски, все хотела, чтобы ее учили, а сама не желала заняться этим делом, все у нее вертелось кубарем, и того не терпим, и этого не любим, долгов больше, нежели имения, хотя получала от меня достаточно много… А что нам делать, дорогой сын? Отчаиваться? Нет, надо искать новую невесту…

На следующий день в Царское Село прибыл принц Генрих и передал императрице бумаги, которые хранились в кабинете великой княгини.

Изучив архив великой княгини, Екатерина II пришла в ужас от копившейся за эти годы измены: там было много любовных писем и записок Андрея Разумовского, черновики писем великой княгини, в которых она признавалась в любви к своему избраннику. И кто знает, чей отпрыск родился бы у княгини, если бы все обошлось благополучно?

«Да, корабль оказался опрокинутым, – думала Екатерина II, – наследника нет и не могло быть. Сколько потеряно времени, а надо ковать железо, пока горячо, чтобы выполнить потерю. Стало легче дышать, ушла глубокая скорбь, которая угнетала нас. Пусть и великий князь узнает полную истину о своих отношениях с близким другом Андреем Разумовским и своей любимой женой Натальей Алексеевной. Пора подумать о второй жене Павла Петровича».

Биографы немало уделяли своего внимания этому факту в биографии великого князя. Некоторые подробно описывали бумаги великой княгини, другие гораздо скупее, но сам факт фаворитизма юной великой княгини никто не отрицал.

Н.К. Шильдер писал: «Императрица немедленно приступила к рассмотрению бумаг почившей великой княгини; чтение их подало средство к исцелению безутешной печали цесаревича.

Средство было, без сомнения, жестокое, но верное, соответствовавшее обстоятельствам. Оказалось, что граф А.К. Разумовский недостойным образом злоупотребил доверием Павла Петровича» (Шильдер. С. 84).