Жизнь Греции. История цивилизации

В трех с небольшим километрах к северо-западу лежит Агия Триада, где в «царской усадьбе» (название, данное ей воображением археологов) владыка Феста искал спасения от летнего зноя. Восточная оконечность острова в минойские дни изобиловала небольшими поселками: гаванями, как Закро или Мохлос, деревнями, как Пресос и Псира, жилыми кварталами, как Палекастро, центрами производства, как Гурния. Главная улица Палекастро хорошо вымощена и снабжена системой канализации; вдоль нее выстроились ряды просторных домов; один из них имел на сохранившемся этаже двадцать три комнаты. Гурния может похвалиться проспектами, вымощенными гипсом, домами, выстроенными без применения известкового раствора, мастерской кузнеца с сохранившейся наковальней, мастерской плотника с набором инструментов, маленькими фабриками, где кипела работа по металлу, изготавливалась обувь, производились вазы и ткани, рафинировалось масло; современные рабочие, которые производят раскопки и находят здесь треножники, сосуды керамику, печи, светильники, ножи, ступки, шлифовальные приспособления, крючки, булавки, кинжалы и мечи, дивятся разнообразию изделий и оборудования и называют Гурнию he mechanike polis — «городом машин»[23]. По нашим стандартам, малые улицы Гурнии весьма узки — не более, чем переулки в стиле полутропического Востока, испытывающего страх перед солнцем; прямоугольные дома из дерева, кирпича или камня обходятся, как правило, единственным этажом. Однако на некоторых среднеминойских пластинках, извлеченных из-под земли в Кноссе, изображены дома в два, три, даже четыре этажа, иной раз с чердаком или башенкой; на верхних этажах этих нарисованных домов видны окна с красными стеклами из неизвестного материала. Двойные двери, вращающиеся на стержне, сделанном, по-видимому, из древесины кипариса, выходят из комнат первого этажа на тенистый двор. Лестницы ведут на верхние этажи и крышу, где критянин спит, если ночи выдаются чересчур жаркими.

Оставаясь вечерами дома, он освещает комнату, сжигая масло — сообразно со своими доходами — в глиняных, стеатитовых, гипсовых, мраморных или бронзовых светильниках[24].

Об играх, в которые он играет, нам известны одна-две детали, не более. Дома он предпочитает некую разновидность шахмат — в руинах кносского дворца обнаружена великолепная игральная доска, обрамленная слоновой костью, с клетками из серебра и золота и каймой, отделанной семьюдесятью двумя маргаритками из благородного металла и драгоценного камня. В полях он пылко и отважно предается охоте, ведомый полудикими котами и изящными чистокровными псами. В городах он покровительствует кулачным бойцам, а на своих вазах и рельефах изображает разнообразные состязания, в которых легковесы обмениваются ударами голыми руками и пинают друг друга ногами, мужественно дубасят друг друга средневесы в украшенных перьями шлемах, а заботливо экипированные шлемами, наскульниками и большими, набитыми ватой перчатками тяжеловесы бьются, пока один из них не упадет без сил на землю, а другой не встанет над соперником, сознавая величие своей победы[25].

Однако самое сильное возбуждение охватывает критянина, когда он пробивается сквозь праздничную толпу, заполнившую амфитеатр, чтобы лицезреть мужчин и женщин, которые глядят в лицо смерти, выйдя против огромного разъяренного быка. Вновь и вновь изображает он сцены этой здоровой потехи: отважный охотник захватывает лакающего воду из пруда быка, вскакивая верхом ему на шею; профессиональный укротитель выкручивает животному голову, дабы приучить его терпеливо сносить докучные трюки акробата; искусный циркач — тонкий и проворный — встречает быка на арене, хватает его за рога, подпрыгивает вверх, перелетает через его спину и приземляется в объятия напарницы, озаряющей сценку своей грацией[26]. Это искусство древнее даже для минойского Крита; на глиняном цилиндре из Каппадокии, датируемом 2400 г. до н. э., изображена схватка с быком — столь же решительная и опасная, как на описанных фресках[27]. На мгновение нашим склонным к чрезмерному упрощению умам приоткрывается противоречивая сложность человека, ибо мы понимаем, что эта кровавая, бодрая и смелая потека, пользующаяся популярностью и поныне, стара, как сама цивилизация.

3. Религия