Читаем Жизнь Греции. История цивилизации полностью

Жизнь Греции. История цивилизации

В том же трагическом году скончался Аристотель. Он давно не пользовался в Афинах популярностью: Академия и школа Исократа не любили в нем критика и конкурента, а патриоты видели в философе вождя промакедонской партии. Смертью Александра воспользовались как удобной возможностью обвинить Аристотеля в нечестии; в качестве доказательства приводились еретические отрывки из его сочинений; ему инкриминировали воздаяние божественных почестей диктатору Гермию, который, будучи рабом, не мог стать богом. Аристотель покинул город без лишнего шума, сказав, что не позволит Афинам согрешить против философии вторично[2093]. Он уехал на родину своей матери, в Халкиду, поручив Ликей заботам Феофраста. Афиняне приговорили его к смертной казни, но приводить приговор в исполнение у них не было ни возможности, ни необходимости. То ли из-за болезни, обострившейся вследствие бегства, то ли, как утверждают некоторые[2094], приняв яд, через несколько месяцев после отъезда из Афин на шестьдесят третьем году жизни Аристотель умер. Завещание философа было образцом доброты и внимания к его второй жене, семье и рабам.

Смерть греческой демократии была в одно и то же время насильственной и естественной, ее фатальными причинами явились органические пороки системы; меч Македонии только довершил падение. Полис оказался неспособен решить проблему власти: он не смог сохранить внутренний порядок и защититься от внешних врагов; несмотря на призывы Горгия, Исократа и Платона укротить ионийскую свободу дорийской дисциплиной, полису не удалось примирить местное самоуправление с общенациональной стабильностью и властью, а любовь к свободе редко служила препятствием его страсти к империализму. Классовая война ожесточилась до предела и вышла из-под контроля, превратив демократию в конкурс узаконенного грабежа. Народное собрание — в лучшие свои дни благородный государственный орган — выродилось в собрание толпы, ненавидящей всякое превосходство, отбросившей всякие стеснения, беспощадной к слабости, но пресмыкающейся перед силой, голосующей за всевозможные поблажки для себя, задушившей всякую инициативу, трудолюбие и бережливость налогами на собственность. Не Филипп, Александр и Антипатр уничтожили греческую свободу; она уничтожила себя сама; выкованный ими порядок сохранил на несколько столетий и распространил в Египте и на Востоке цивилизацию, которая в ином случае была бы раздавлена собственной тиранической анархией.

Но разве олигархия или монархия были бы лучше? За несколько месяцев своего правления Тридцать тиранов совершили больше преступлений против личности и собственности, чем демократия за предыдущие сто лет[2095]. И в то время, как демократия порождала хаос в Афинах, монархия делала то же самое в Македонии: дюжина войн за престолонаследие, сотни политических убийств и тысячи покушений на свободу, которые не искупались блеском литературы, науки, философии или искусства. Слабость и малые размеры греческого государства были благом для индивидуума — пусть не для его тела, но уж наверняка для души; эта свобода — при всех ее издержках — произвела на свет свершения греческого разума. В конечном счете индивидуализм разрушает коллектив, но прежде он вдохновляет личность, интеллектуальную пытливость и художественное творчество. Греческая демократия — коррумпированная и неумелая — была обречена на гибель. Но когда она умерла, люди осознали, как прекрасен был ее расцвет; все последующие поколения античности взирали на столетия Перикла и Платона как на апогей греческой и всемирной истории.