Жизнь Греции. История цивилизации

Одиночество и все возрастающая тревога побуждали его искать забвения в вине. На пиру в Самарканде Клит, спасший ему жизнь при Гранике, напился и прямо заявил Александру о том, что его победы одержаны не им, а его воинами, и что Филипп совершил куда более великие подвиги. Столь же пьяный Александр приподнялся, чтобы ударить наглеца, но Птолемей Лаг (будущий владыка Египта) поспешил увести Клита. Однако Клит еще не все рассказал; он ускользнул от Птолемея и вернулся, чтобы закончить свою тираду. Александр метнул в Клита копье и убил его. Охваченный раскаянием царь уединился на три дня, отказался принимать пищу, впал в истерику и пытался покончить с собой. Вскоре после этого Гермолай, паж, который был несправедливо наказан Александром, составил новый заговор против царя. Мальчик был задержан и признался под пыткой, что в заговоре замешан племянник Аристотеля Каллисфен. Последний сопровождал экспедицию на правах официального историка; он успел оскорбить царя тем, что отказался падать перед ним ниц, открыто критиковал его восточные замашки и хвастал, что потомки будут знать Александра только благодаря ему, историку Каллисфену. Александр заточил ученого в темницу, где семь месяцев спустя он скончался[2087]. Этот инцидент положил конец дружбе Александра с Аристотелем, который многие годы рисковал жизнью, защищая дело Александра в Афинах.

В конце концов недовольство армии перешло в открытый мятеж. Когда царь объявил об отправке в Македонию старейших солдат, каждого из которых щедро наградят за службу[2088], он с раздражением услышал тысячеустый ропот: лучше бы он отпустил их всех, ведь, будучи богом, он не нуждается в людях для достижения своих целей. Александр приказал казнить зачинщиков бунта, а затем обратился к армии с прочувствованной (но, вероятно, апокрифической) речью[2089], в которой напомнил воинам обо всем, что сделали они для него, а он для них, и спрашивал, кто из них может показать больше ран, чем он сам, на чьем теле оставили свои отметины все виды оружия. Наконец он распустил их всех по домам: «Возвращайтесь и расскажите, как вы оставили своего царя, поручив защищать его покоренным иноземцам». Затем он удалился в свои покои и отказывался кого-либо видеть. Раскаявшиеся солдаты пришли и легли перед его дворцом, говоря, что не разойдутся до тех пор, пока он не простит их и не примет обратно в свою армию. Когда он наконец появился, они разрыдались и просили позволения его поцеловать. После примирения с царем они вернулись в лагерь, распевая благодарственную песнь.

Обманутый этой показной любовью Александр мечтал о новых походах и победах; он замышлял покорить дальние области Аравии, направил экспедицию в прикаспийские районы и думал о завоевании Европы до самых Геракловых Столпов. Но его крепкое тело было ослаблено трудами и вином, а дух — заговорами офицеров и бунтами воинов. Пока армия Александра стояла в Экбатанах, заболел и умер самый дорогой его друг — Гефестион. Александр любил его так сильно, что когда супруга Дария, войдя в шатер победителя, поклонилась сначала Гефестиону, приняв его за Александра, молодой царь любезно заметил: «Гефестион тоже Александр»[2090], как бы говоря, что он и Гефестион — одно. Они часто делили один шатер и пили из одного кубка; в бою они сражались плечом к плечу. Чувствуя, что от него оторвали половину его существа, царь впал в безутешную скорбь. Он часами лежал на трупе и плакал; он обрезал волосы в знак траура и несколько дней отказывался от пищи. Он приговорил к смерти врача, разрешившего больному юноше присутствовать на публичных играх. В память о Гефестионе он приказал соорудить гигантский погребальный курган, стоимость которого, говорят, составила десять тысяч талантов (60 000 000 долларов), и вопрошал оракул Аммона, позволительно ли почитать Гефестиона как бога. В следующем походе по его приказу было уничтожено целое племя, принесенное в жертву тени Гефестиона. Мысль о том, что Ахилл не намного пережил Патрокла, терзала его как смертный приговор.

По возвращении в Вавилон он пил все больше и больше. Однажды ночью, бражничая со своими офицерами, он предложил награду тому, кто выпьет больше всех. Промах осушил двенадцать кварт вина и заработал талант; три дня спустя он умер. Вскоре после этого, на другом пиру, Александр залпом выпил кубок, в котором было шесть кварт вина. На следующую ночь он снова напился; внезапно похолодало, он подхватил лихорадку и слег. Лихорадка свирепствовала десять дней, и все это время Александр продолжал руководить армией и флотом. На одиннадцатый день он скончался; ему шел тридцать третий год (323). Когда военачальники спросили Александра, кому он оставляет свою империю, царь ответил: «Сильнейшему»[2091].