Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления

Немец понимал трагическую участь, которая ожидала Хаву и ее семью. Он советовал им попытаться спрятаться где-то в деревне. Совет был правильный, однако последовать ему было крайне трудно. Несколько раз немец приходил и приносил продукты, затем ушел со своей частью. Преследования евреев в Слониме продолжались, и родители Голды отправили ее в Белостокское гетто, имевшее тогда репутацию более благополучного места. Их знакомый перевез ее туда (это было крайне опасное путешествие) и познакомил с семьей Кожецев. Регина Кожец приютила Голду.

В ноябре 1942 года все еврейское население Слонима, включая родителей Голды, ее сестру, маленького братика и бабушку Хаву, было уничтожено гитлеровцами. Они выгнали слонимских евреев из гетто и погнали обреченных в лес возле деревни Чепелево, в 6 километрах от города. Там немцы и их подручные расстреляли около 35 тысяч евреев и сбросили их в заранее приготовленные рвы[11].

Однако вернемся к облавам в Белостокском гетто. Я попадался дважды. Оба раза это было в воскресенье, когда я не работал и выходил погулять. Брали мужчин, но, к счастью, лишь на один день.

Первый раз меня вместе с другими мужчинами схватили рано утром на улице Купеческой. Повели нас, человек двадцать-тридцать, на товарную станцию. Весь день пришлось разгружать железнодорожный состав с мешками цемента. Тяжелый мешок надо было быстро ставить на плечо и почти бежать с ним под кнутами охранников метров пятьдесят.

Без навыка таскать целыми днями такие тяжелые мешки было невыносимо трудно, а в данной обстановке, то есть бегом под свист нагаек, — и вовсе каторжный труд. Приплелся я домой совершенно обессиленный. Выручила молодость, а о состоянии пожилых людей говорить не приходится!

Второй раз было еще тяжелее. Схватили нас, человек восемь-десять, посадили на большую подводу-платформу и повезли километров за шесть от города по восточному шоссе. Там находился так называемый лагерь Кирхофф, полувоенная строительная организация, которая, вероятно, занималась дорожным или другим строительством. Но работа, которую нас заставили выполнять, казалась совершенно бессмысленной. В стороне от шоссе находилось большое скопление огромных камней — по три-четыре и более пудов каждый. Эти камни нужно было перетаскать на другое место на расстоянии около ста метров. Поднимать эти камни было чрезвычайно тяжело, а таскать тем более. Они все время выпадали из рук. Люди падали в изнеможении, а охранники били кнутами по спине, лицу.

Прошло уже почти шестьдесят лет, а до сих пор не могу вспомнить этот день без содрогания.

Жестокий террор не мог не вызвать ответной реакции. Движение Сопротивления зародилось в Белостокском гетто уже в конце 1941 года. Этому способствовал ряд обстоятельств. Во-первых, несмотря на хорошо отработанную тактику фашистов, направленную на запугивание, моральное унижение и физическое уничтожение, первый шок прошел и стала крепнуть воля людей к сопротивлению и борьбе. Во-вторых, среди белостокских рабочих и левой интеллигенции всегда были прочны революционные традиции. И в-третьих, после сентября 1939 года в Белостоке оказалось много еврейских, а также некоторых польских беженцев из Варшавы, Лодзи и других городов Польши, многие из которых были членами компартии и других левых движений. Все эти факторы содействовали возникновению первых подпольных групп уже в конце 1941 года. В ноябре в подвале больницы гетто на улице Фабричной, 7 состоялось совещание, в котором участвовало несколько подпольщиков, в том числе Рива Шиндер-Войсковская, Иошке Каве, Соломон-Лазарь Якубович, Аделя Херц, Блюма Лакс, Ева Шварц, польский коммунист Антоний Якубовский, белоруска Дарья Черняк (Нюра). Эти подпольщики, а также Даниель Мошкович, Лейб Мандельблит и Артур Осколо составили первый антифашистский комитет Белостока, выработавший план подпольной борьбы, охватившей как гетто, так и «арийскую» сторону города. Первыми связными подпольщиков гетто с русскими, белорусскими и польскими антифашистами были учительница Шейна Пат-Левина и ее дочь Ханна; Шейна Пат-Левина была сестрой моей первой учительницы Цвии Пат. Шейне и Ханне активно помогали лодзинская девушка Малка (Марыля) Ружицкая и Блюма Лакс.