Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления

Наступили драматические дни первой самообороны в феврале 1943 года. Немцы ворвались в гетто и начали массовую депортацию населения. Боракс в это время возглавил группу молодых подпольщиков на улице Смольной. Их было немногим более 20 человек (шомры, комсомольцы и молодые бундовцы). Они оказали яростное сопротивление карателям. Однако оружия и боеприпасов не хватало, и через некоторое время сопротивление группы Боракса было подавлено. Часть людей погибли в бою, Эдек и несколько подпольщиков попали в руки карателей. В соответствии с версией, изложенной в книге Хайки Гроссман, далее события развивались следующим образом. Один из активистов «а-Шомер а-цаир» Гедале Шаяк обратился к председателю юденрата Эфраиму Барашу с просьбой использовать свое влияние для освобождения Эдека и его друзей (такие случаи имели место). Бараш знал Эдека лично, однако в помощи отказал. Из вагона, в котором оказались Эдуард Боракс и его бойцы, чудом уцелело несколько человек. Они позже рассказали, что Эдек и его люди помогали всем, кто решился прыгать из поезда, однако сами остались с большинством узников до конца. На территории лагеря Треблинка Эдек и его друзья бросились на карателей и были застрелены. Так трагически оборвалась жизнь любимого командира белостокских шомров Эдуарда Боракса.

Хайка Гроссман

Хайка Гроссман — активный деятель левосионистской организации «а-Шомер а-цаир». Коренная белосточанка. Принимала участие в работе подпольной организации Белостокского гетто. Благодаря «арийской» внешности и фиктивным документам на имя Халины Воронович она координировала подпольную деятельность шомров в нескольких гетто — Белостоке, Вильно, Варшаве, Ченстохове, Гродно. В 1943 году ей было 23 года. В 1940 году она некоторое время училась в Виленском университете. Была очень энергичной. Вместе с Эдуардом Бораксом и Зорахом Зильбербергом, а затем и Мордехаем Тененбаумом многое сделала для объединения подпольщиков всех политических течений Белостокского гетто в единый антифашистский блок. Она поддерживала контакты и с председателем юденрата Эфраимом Барашем, однако никогда ему полностью не доверяла.

Хайка Гроссман часто бывала в Белостокском гетто, где жила ее мать, однако ее дом был в «арийской» части города. Она тесно сотрудничала с другими девушками-подпольщицами, работавшими там и имевшими фиктивные документы, — Хасей Белицкой, Броней Винницкой, Марылей Ружицкой, Лизой Чапник и Аней Руд. Вместе они многое сделали для установления контактов с польскими, белорусскими, русскими и немецкими антифашистами. Помогала приобретать оружие и переправлять его в гетто и еврейские партизанские группы.

Хайка Гроссман была отважной и находчивой. В августовские дни 1943 года она вместе с другими подпольщиками участвовала в восстании. К счастью, ей удалось вырваться из окруженного гетто через одну из фабрик, расположенных на границе с гетто.

После войны Хайка Гроссман вела большую общественную работу. За активное участие в Сопротивлении польское правительство наградило ее орденом «Крест Грюнвальда» III степени. В 1948 году она уехала в Израиль. В 1950 году было опубликовано на иврите первое издание ее книги воспоминаний «Люди подполья». Ее избрали членом ЦК левосионистской социал-демократической партии МАПАМ, в 1969 году она стала депутатом, а в 1986 году — заместителем спикера Кнессета.

В израильском парламенте ей нередко приходилось защищать права арабского населения. Хайка Гроссман бывала в разных странах, выступала с лекциями.

Я познакомился с Хайкой Гроссман в оккупированном Белостоке уже после ликвидации гетто, в марте 1944 года. Я пришел туда из отряда «Форойс», чтобы наладить связь с городскими подпольщиками. Знакомство это состоялось на квартире у одной из самых смелых и обаятельных девушек-подполыциц Хаси Белицкой (Хеленки). На встрече, кроме Хаси, была Марыля Ружицкая, а позже пришла Хайка Гроссман. Она сразу овладела разговором, и было видно, что она пользовалась большим авторитетом у своих подруг.

Хайка заинтересованно расспрашивала меня о жизни и деятельности отряда. Мы засиделись допоздна, был уже комендантский час — Polizeistunde, нельзя было больше передвигаться по городу. Пришлось всем остаться ночевать у Хеленки. А кровать была одна! Мне дали женскую ночную сорочку и уложили на краю кровати. Хася и Марыля расположились подальше, на другом краю кровати. Оказалось, что только Хайка Гроссман не страдала никакими комплексами. Она спокойно легла возле меня и быстро уснула.