Жизнь и борьба Белостокского гетто. Записки участника Сопротивления

После войны Шимон Датнер жил и работал в Варшаве. Он стал крупным историком, ведущим научным сотрудником Еврейского исторического института в Варшаве[34]. Специализировался он на истории Холокоста, еврейского Сопротивления, много публиковался. Одна из его книг — «Преступления немецко-фашистского вермахта в отношении военнопленных во Второй мировой войне» — вышла в переводе на русский язык в Москве в 1963 году в издательстве «Иностранная литература» с предисловием маршала Тимошенко.

В последние годы жизни Шимон Датнер много болел. По моей просьбе мой довоенный товарищ Анатоль Лещинский, работавший вместе с Шимоном Датнером, передал ему от меня привет. По словам Анатоля Лещинского, Шимон Датнер вспомнил меня и улыбнулся — говорить ему уже было трудно. Профессор Шимон Датнер скончался в Варшаве в 1989 году в возрасте 88 лет.

Павел Кожец и семья Кожец

Павел Кожец родился в 1919 году в городе Здунская-Воля под Лодзью. Когда гитлеровцы оккупировали Польшу, Павел, его старший брат Шулим и его жена Регина перебрались на советскую территорию. У Кожецев была еще сестра Фелиция, оставшаяся в Лодзинском гетто. Средний брат Давид также перешел советскую границу, однако был сослан на Север. Шулим Кожец был высококлассным дизайнером по текстилю и потому сумел быстро устроиться. Павлу пришлось поскитаться, и в конце концов он также оказался в Белостоке и в Белостокском гетто.

Братья Кожецы рано примкнули к подпольной организации гетто. В подвале их квартиры на улице Фабричной находился подпольный радиоприемник. У Шулима Кожеца установились хорошие отношения с директором первого текстильного комбината немцем Бенишеком, который постепенно стал помогать подпольщикам (братья Кожецы считали, что на самом деле Бенишек — чех, выдающий себя за судетского немца).

Павел Кожец был похож на арийца: светлые волосы, выше среднего роста, худощавый. По-польски Павел говорил без акцента. Отличительные черты его характера — смелость, находчивость, общительность. Благодаря этим качествам Павел Кожец стал одним из наиболее ценных связных между подпольным руководством гетто и нееврейскими антифашистами.

В начале 1942 года Регина Кожец стала опекать мою будущую жену Голду Каменецкую. Родители отправили Голду в Белостокское гетто, считавшееся более безопасным. Братья Кожецы не оставили в беде свою сестру Фелицию в Лодзинском гетто. Им удалось собрать деньги и переправить их в Лодзь сестре, чтобы помочь уйти из гетто. Ей это удалось, и после войны она оказалась в Париже.

Павел Кожец короткое время был партизаном группы Максима, затем вышел в лес с группой Эле Баумаца. Позже к этой группе присоединились Шулим и Регина. Через некоторое время Павел стал активным партизаном отряда «Форойс». Именно тогда мы познакомились с ним и подружились. Павел хорошо знал лес, был знаком с некоторыми польскими семьями, проживавшими на опушке леса или недалеко от него. Все это помогало ему в работе связного.

Вскоре, однако, мои отношения с Павлом приняли драматический характер. «Яблоком раздора» оказалась Голда Каменецкая, которую Павел привел в лес и считал своей девушкой. А получилось так, что Голда и я полюбили друг друга. История стара как мир… Дошло до сцены, которая могла окончиться трагически — выясняя отношения, Павел и я в состоянии аффекта взялись за оружие. К счастью, у нас обоих хватило здравого смысла остыть. Мы поняли, что силой этот вопрос не решить, а помогать Гитлеру в решении «еврейского вопроса» просто глупо…

Когда мы объединились с Советской армией, наши пути разошлись. Павел уехал в Польшу, а мы с Голдой остались в СССР.

Павел вместе с Шулимом и Региной обосновались в Лодзи. Он окончил университет и стал историком. В начале шестидесятых годов он частенько приезжал в Москву и работал в архивах. К тому времени он был уже женат. По его инициативе мы стали встречаться в Москве, а старый конфликт вспоминали с юмором. Так постепенно восстановились дружеские отношения.

В 1968 году Павел Кожец, как и другие польские евреи, вынужден был покинуть Польшу[35]. Вместе с женой и детьми он обосновался в Париже, получил работу в Национальном центре научных исследований, продолжая заниматься историей польско-еврейских отношений. Опубликовал ряд книг на эту тему, вызвавших шок у официальных польских историков. Мы продолжаем дружить. В 1993 году мы встретились в Белостоке на мероприятиях, посвященных 50-летию восстания в гетто. Наши партизаны, прибывшие в Белосток из нескольких стран и помнившие наш старый конфликт, с интересом наблюдали, как мы дружески общались и неразлучно втроем провели эти несколько дней. В 1995 году мы вновь встретились, на сей раз в Амстердаме, куда мы приехали с женой по приглашению Регины Кожец. Павел Кожец приехал к нам из Парижа, и мы провели вместе три дня в дружеском общении.

Николай Войцеховский и Иван Скрынник