Жизнь и приключения Лонг Алека

Алексей пытался наняться матросом на пароход, но ему везде отказывали. Специальности у него не было, а в порту много настоящих моряков искали хоть какую-нибудь работу на судне, но вакантных мест не имелось. Пришлось отказаться от этой мысли. Помог Алексею Кирзнер. Как-то, оглядев его со всех сторон, Бруно Федорович сказал:

— Боксерские данные у тебя отличные, Алеша. Руки длинные, рост высокий, сила чувствуется… Боксом никогда не занимался?

Алексей отрицательно покачал головой.

— Жаль. Может пригодиться в жизни. Хочешь поучиться немного? Узнаешь некоторые приемы.

— Я с удовольствием… — замялся Алексей, — платить я не могу…

— И не надо. У меня тут друг живет рядышком, старый боксер. У него и перчатки, и груша есть. Пошли?

На той же улице, в таком же деревянном домике, жил приятель Кирзнера, латыш Янсонс. Когда-то он преподавал бокс в частной школе Брандиса, потом не поладил с хозяином и стал учить желающих у себя на дому. Но таких оказалось очень мало, и теперь Янсонс работал сторожем на заводе «Феникс».

Он приказал Алексею раздеться, заставил сделать несколько гимнастических упражнений, подавил мускулы, после чего важно заявил:

— Годится. Ты что, Бруно, хочешь его на ринг выпустить?

— Да нет. У парня много свободного времени. Пусть займется. Не помешает, и ты старое вспомнишь.

Теперь два раза в неделю Алексей ходил к старому Янсонсу. Он занимался с удовольствием. Прыгал, бил по мешку с песком и по груше, изучал приемы. Янсонс был строг, по многу раз заставлял Алексея повторять одно и то же.

— Так. В стойку! — командовал он. — Прямой левой! Хук правой! Оперкот! Быстрей надо! Еще раз ту же комбинацию. Быстрей! Твоя атака должна быть, как ветер. Не давай опомниться противнику. Еще раз! Стоп. Плохо.

И Алексей начинал все сначала. Но он не сердился на старика. Видел, что тот по-настоящему хочет научить его трудному искусству бокса.

Наступило время, когда учитель сказал своему ученику:

— На ринг ты, конечно, идти не можешь, но любому, не знающему бокс, — два очка вперед. Хватит. Скажи Бруно, что Янсонс так сказал.

Осенью начались занятия в мореходных классах. В подарок от отца Алексей получил черный мундир с золочеными штурвальными колесами на погонах, блестящими пуговицами с якорями и бескозырку с ленточками. Как бы бедны ни были родители учащихся, для своих сыновей они покупали форму. Копили, выкраивали деньги из скудных заработков. Алексею очень шла морская форма, да и он сам вырос, развернулись плечи, на верхней губе появился светлый пушок. Мальчик незаметно превращался в мужчину.

В мореходных классах учились дети зажиточных крестьян, решившие попытать счастья на море, и рыбаки с побережья, и сыновья ремесленников, и выходцы из «морских» семей. Некоторые из них видели море только с берега, никогда не ступали на палубу судна, другие годами бороздили океаны на парусниках и пароходах. Кое-кто уже имел «малый диплом», ходил в море штурманом и после долгого перерыва приехал заканчивать образование в старших классах. Таких стоило послушать. Каких чудес они не навидались, чего только не рассказывали! Получение диплома штурмана дальнего плавания требовало, помимо полного курса классных занятий, определенного практического стажа. Надо было начинать с самой маленькой должности на судне, выполнять многие обязанности, пройти суровую школу морской практики, а главное — научиться не бояться моря.

Те, кому такое начало оказывалось не под силу, после первой же практики уходили из школы, для того чтобы поискать себе более спокойной и менее опасной жизни.

По возрасту ученики тоже сильно отличались друг от друга. Вместе с безусыми мальчишками в классах учились великовозрастные мужи. В основном такими были старшеклассники или поступившие в первый класс матросы, накопившие деньги для уплаты за обучение. Они отказывали себе во всем, преследуя только одну цель — выбиться в офицеры.

Для Алексея зима прошла незаметно. Он с увлечением изучал новые предметы: навигацию, морскую практику, метеорологию… Все давалось ему легко, а если и встречалось что-нибудь непонятное, то на помощь приходил Иван Никандрович. Он был знатоком морского дела и свои объяснения дополнял такими интересными случаями из жизни, что все сразу становилось ясным.

Свободного времени почти не оставалось, и все же Алексей продолжал посещать кружок Кирзнера.

Он заметил, что в последнее время Бруно Федорович появляется в кружке мрачный, неразговорчивый, занятия проводит нервно, часто раздражается. Когда он остается один, то сосредоточенно задумывается, ходит, ходит по комнате… Алексей как-то решился и спросил у него:

— Что вы такой невеселый?

Кирзнер положил ему руку на плечо:

— Эх, Алеша, Алеша… Есть, от чего быть невеселым. Я же вам как-то рассказывал… Понимаешь, сейчас наша партия переживает очень тяжелое время. Под разними предлогами меньшевики не выполняют решения Второго съезда. Хотя они и в меньшинстве, но решению большинства упорно не хотят подчиняться…

— Как же можно? А партийная дисциплина, о которой вы нам так много говорили?