Жизнь и приключения Лонг Алека

— Наверное, у тебя в башке еще много всякой дряни и мусора, и с тобой придется поработать, чтобы сделать настоящим коммунистом, — серьезно проговорил Алек, — но основа у тебя правильная. Чувствую, что из тебя выйдет толк.

— Хотел бы я почитать твоего Маркса. У меня в Папеэте есть знакомый. У него, кажется, есть все книги. Ну, ладно, давай спать. Завтра тебе предстоит увидеть много интересного. Спокойной ночи. — Крис затушил сигару.

— Погоди, Крис. Когда же все-таки придет шхуна?

— Рейсовая ходит раз в три месяца. Но не горюй. Бывают и случайные. И довольно часто. Может быть, на твое счастье кто-нибудь и забредет на наш остров в ближайшие недели.

Алек долго не мог уснуть. В голове крутился Крис с его ни на что не похожими рассказами, вождь Ронго, Теретиа, раройцы, в ушах звучали услышанные сегодня мелодии.

18

Алек уже больше месяца жил на Рароиа. За это время у острова не показалось ни одно судно. Ронго отдал ему в пользование большую хижину из пальмовых листьев. В первую же ночь, когда Алек остался один в своем новом доме, к нему пришла Теретиа. Она смущенно стояла у входа, не решаясь войти внутрь.

— Входи, — тихо проговорил Алек и взял ее за руку.

Девушка подняла на него сияющие глаза, улыбнулась и обвила его шею смуглыми руками…

С этой ночи Теретиа приходила ежедневно. Наводила порядок в «доме», занималась несложным хозяйством и приготовлением пищи. Сначала Алек испытывал неловкость, но потом привык к тому, что девушка постоянно находилось около него.

Случилось так, что миссионер застал их вдвоем в хижине и, заметя смущение Алека, смеясь проговорил:

— Не краснейте, дорогой. Здесь свои обычаи. Молодые девушки и юноши до замужества сами выбирают себе партнеров, потом меняют их и, наконец, останавливаются на ком-нибудь одном. Тогда устраивают свадебный пир, и только после него их считают мужем и женой. Правда, и эта свадьба не очень укрепляет супружеские узы. Бывают случаи, когда супруги «пережениваются» несколько раз.

— И вы терпите это? Вероятно, такой обычай с точки зрения церкви безнравствен?

Крис сердито взглянул на Алека:

— Я уже говорил вам, что точка зрения церкви меня не интересует. Островитянам, например, кажется, что такой обычай лучше, чем католическое венчание. Они свободны в своем выборе, могут легко разойтись, привыкли к этому. Ну и пусть живут, как им нравится. Мне кажется, что такая жизнь честнее, чем наши браки с бесчисленными изменами.

— А как же дети?

— Здесь никто не уклоняется от отцовства. Наоборот, рады ребенку, если молодые люди предполагают жить вместе, а если нет, то любая семья с удовольствием возьмет ребенка себе. И воспитают, как своего родного. Раройцы не делают разницы между законными и незаконными детьми.

— Ну, а как власти смотрят на это?

— Требуют, чтобы производили официальные записи в книгах. А раройцы считают это бессмысленным. Они с большим удовольствием идут в церковь, все-таки это пышный спектакль. Я венчаю только такие определившиеся пары. Для отчета. А они все равно продолжают жить по-своему. Так что не придавайте большого значения присутствию у вас этой девушки. Обычай, который очень нравится изредка прибывающим сюда гостям.

Алек привык к Теретиа и по-своему любил ее. Нет, конечно, это не было тем сильным и страстным чувством, которое он испытывал к Марте, но с Теретиа он освобождался от одиночества и за одно это был ей бесконечно благодарен. Он не переставал удивляться мягкости, деликатности и нежности этой совсем еще юной девушки. Теретиа не была назойливой и болтливой. Она умела угадывать его настроение и, если чувствовала, что он хочет побыть один, незаметно исчезала. Когда он бывал весел, Теретиа не отходила от него, без умолку смеялась и щебетала как птица.

Алек быстро научился простым туземным словам. Девушка терпеливо учила его правильному произношению. Уроки забавляли обоих. Теретиа делала ему сигареты из листьев пандана, плела циновки, стирала. Она умела готовить вкусные блюда из кокосовых орехов, плодов хлебного дерева. В праздники Ронго присылал им свинину. Свиней на острове разводили.

Алек рыбачил на рифе и приносил домой рыбу. Вечерами они вместе с Теретиа отправлялись купаться или катались на каноэ по лагуне.

Океан менял свои краски. Он становился то кроваво-красным, то изумрудным, то золотым. В прозрачной воде лагуны росли кораллы. Они походили на волшебные сады с фиолетовыми, розовыми, белыми и коричневыми кустами.

Иногда Алек и Теретиа ходили на другую сторону лагуны, садились на глыбу коралла, слушали шум океана, глядели, как волны накатываются на риф. Лучи заходящего солнца пронизывали воду, и она переливалась всеми оттенками, от аквамаринового до изумрудного. Когда становилось темно, они возвращались домой держась за руки, садились на пороге своей хижины, и девушка тихонько напевала ему чудесные полинезийские песни. Алек ложился на циновку, закинув руки под голову, глядел в черное небо с огромными сверкающими звездами. Крис не обманул его. Это был поистине «земной рай».