Жизнь и приключения Мартина Чезлвита (главы XXVII-LIV)

При таком положении дел рассказ Тома о странном поведении дряхлого конторщика за вечерним чаепитием приобрел особенную важность и в конце концов убедил друзей в том, что самым верным шагом для установления истины было бы узнать, в какой мере можно положиться на умственные способности старика и на его память. Удостоверившись сначала, что Льюсом и мистер Чаффи никогда прежде не виделись и что подозрения старика возникли из другого источника, они единогласно решили, что старый конторщик и есть тот человек, который им нужен.

Но, как это часто бывает с единодушными решениями, вынесенными на общественных собраниях и провозглашающими, что то или иное притеснение невозможно терпеть ни минуты долее, а его тем не менее приходится терпеть еще лет сто или двести, и притом без всяких послаблений, они достигли этим только одного: вывода, что между ними нет разногласий. Что они нуждались в мистере Чаффи было одно дело, а как до него добраться - совсем другое; а между тем добраться до Чаффи, не встревожив его самого, не встревожив Джонаса и не убоявшись трудности сыграть на таком расстроенном и давно вышедшем из употребления инструменте то самое, что им требовалось, - эта цель была от них все так же далека, как и прежде.

Затем встал вопрос, кто из окружавших в тот вечер старого конторщика имел на него больше влияния? Несомненно, его молодая хозяйка, сказал Том. Но и Тома и всех остальных отталкивала мысль обмануть молодую женщину, сделав ее невольной причиной гибели своего жестокого мужа. Разве никого больше нет? Как же, конечно есть. Совершенно в другом роде, сказал Том, но влияние на Чаффи имела и миссис Гэмп, та сиделка, у которой он одно время был под началом.

Они сразу ухватились за эту мысль. Это был новый выход, продиктованный обстоятельствами, которых они до сих пор не принимали в расчет. Джон Уэстлок знал миссис Гэмп. Он давал ей работу: ему было известно, где она живет, так как добрая женщина любезно вручила ему при расставании целую кипу своих визитных карточек для раздачи знакомым. Было решено, что к миссис Гэмп надо подойти со всей осторожностью, но нимало не откладывая, и разузнать, что этой благоразумной матроне известно относительно мистера Чаффи и способов сообщения с ним.

Мартин с Джоном Уэстлоком решили заняться этим нынче же вечером, посетив миссис Гэмп сначала на дому, в надежде застать ее среди отдохновений частной жизни; в случае же неудачи разыскать ее вне дома, при исполнении профессиональных обязанностей. Том вернулся в Излингтон, чтобы не упустить случая повидаться с мистером Неджетом и быть на месте, если он вдруг появится. А мистер Тэпли остался на время в Фэрнивелс-Инне приглядывать за Льюсомом, которого, однако, вполне можно было предоставить самому себе, поскольку у него и мысли не было улизнуть от них.

Прежде чем разойтись с разными поручениями, они заставили его прочесть вслух ту бумагу, которая была при нем, а также и приписку, гласившую, что все это написано им на случай смерти, добровольно и по велению совести. А после того как он прочел бумагу, все подписались и, взяв ее, заперли с его согласия в сохранном месте.

По совету Джона, Мартин тут же написал письмо попечителям пресловутой начальной школы, где отважно заявил, что план, имевший такой успех, принадлежит ему, и где он обвинял мистера Пекснифа в подлоге. Этим делом Джон также горячо заинтересовался, заметив с обычной своей непочтительностью, что мистер Пексниф всю свою жизнь был удачливым мошенником и что его, Джона, очень порадует, если он поможет Пекснифу получить по заслугам, хотя бы дело шло о пустяках.

Хлопотливый день! Но Мартину было еще негде жить, и, как только они обо всем договорились, он ушел на поиски квартиры, отказавшись пообедать с Джоном Уэстлоком. После долгих трудов ему удалось найти две чердачных комнатки для себя и Марка в одном из дворов на Стрэнде, неподалеку от Тэмпла. Багаж, дожидавшийся их в конторе дилижансов, он переправил в это новое убежище, а после того стал прохаживаться взад и вперед по двору Тэмпла, закусывая мясным пирогом вместо обеда и весь сияя от радости, которой он и прошлом никогда не испытывал и не понимал, будучи отъявленным эгоистом, - от радости, что он избавил Марка от стольких трудов.

ГЛАВА XLIX,

в которой миссис Гаррис при содействии чайника является причиной раздора между подругами

Квартира миссис Гэмп на Кингсгейт-стрит в Верхнем Холборне облачилась, выражаясь образно, в парадное одеяние. Ее подмели и прибрали для приема гостьи. Эта гостья была Бетси Приг - миссис Приг, от Бартлеми, или, как говорят некоторые, - Барклеми, или, как говорят другие, - Бардлеми; под всеми этими ласковыми и фамильярными прозвищами лица той профессии, украшением которой являлась миссис Приг, подразумевали больницу св. Варфоломея.