Жизнь и приключения Руслана Шкурдяева – путь от матроса к новому русскому

Всё шло как надо, мы, выкупили акций Управления, на четверых, Борис Семёнович, Я, Таня и наше «товарищество» достаточное количество, чтобы создать контрольный пакет акций для принятия или не принятия решений собрания акционеров нашего вновь созданного «ОАО». На первом, установочном собрании, мы все трое вошли в «Совет Директоров», а «Совет Директоров» назначил меня, директором вновь образованного предприятия, с приставкой «ОАО». Я назначил на должность заместителя директора «ОАО», Кочермана Бориса Семёновича, а на должность финансового директора, Татьяну Юрьевну, которая после замужества свою фамилию не меняла. Все работники управления, были переведены на новое предприятие, как и предусматривало новое законодательство. Всё получилось, как замышлял Борис Семёнович. Вновь принятым работникам, а точнее переведённым, оставалось только владеть акциями, голосовать ими на собраниях «за» или «против» по решениям собрания, и ждать дивидендов на акции. Многим из работников предстояло ещё и расплатиться за свои акции, купленные с рассрочкой платежа по времени. А дивидендов на наши акции мы так и не дождались, собрание акционеров нашего «ОАО», по итогам года, регулярно принимало решение, прибыль использовать на развитие производства, а не на выплату дивидендов, такое тяжелое финансовое состояние было у нашего акционерного общества. Постепенно, наши работники стали продавать свои акции и уходить с предприятия, по собственному желанию, по причине падения заработной платы и несвоевременности её выплаты. Обеспечить их достойной зарплатой возможности не было, а в 98 году, в августе, вообще, неожиданно для всех, грянул дефолт, рубль обвалили по отношению к западным валютам в четыре раза. Это был крупнейший подарок всем держателям валюты, и нам, членам нашего товарищества, имевшего контракты в валюте на монтажные, наладочные и пусковые работы на объектах пищевой промышленности, которые начали интенсивно строить в России, совместные предприятия, с иностранным капиталом.

Заключать контракты с такими компаниями нам помогал тот же бывший экономический советник из окружения президента, поддерживавший деловые связи. У него тоже имелось своё товарищество, с которым наше товарищество заключило договора на сопровождение по сервисным услугам, при работе с иностранными компаниями. Семён, так звали советника, имел законную долю в общем бизнесе, иначе было нельзя. С Семёном я подружился. Были мы с ним одногодки, и работал он, оказывается, рядом с нашим офисом, в Школе Экономики. Преподавал студентам международное финансовое право и ещё чего-то по экономике. Встретился я с ним в столовой рядом с Управлением, во время обеда, узнали друг друга, стали общаться. Долго мы осваивали специфику взаимоотношений с иностранными менеджерами. Несмотря на разную национальную принадлежность компаний и их менеджеров, общались все между собой на английском, американском, кто мог или через переводчика. На стройке пришлось соблюдать, не принятую у нас чистоту и аккуратность, изменилась система учёта объёма выполненных работ. Работникам нашим, мне пришлось, выдавать спецодежду улучшенного качества, чтобы они не выглядели оборванцами в российских спецовках и ватниках, в кирзовых ботинках и сапогах. Также донимала ежедневная отчётность о выполненном за рабочий день объёме работ, причём выполненный объём вычислялся не в денежных единицах, как мы привыкли в России, а в длине выполненных сварочных швов, в миллиметрах. Тут обмануть при расчётах и сорвать сроки сдачи объекта было практически невозможно. Объекты строили не только в Москве и ближнем Подмосковье, но и по всей европейской части России, в Рязани, Нижнем Новгороде, Курске, Брянске, Калининграде, Казани и конечно в Самаре.