Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим (с иллюстрациями)

Глава пятнадцатая. 2007–2013: «Груз 200» и последние фильмы Балабанова

«Сельянов теперь может перестать надевать в общественные места брюки»

Новый, 2007 год «СТВ» начинает поздно. Обычных мартовских премьер нет, поскольку «Груз 200» Алексея Балабанова переносили несколько раз и выходит фильм только 14 июня. Еще в декабре, на кинорынке, его посмотрели директора кинотеатров, и многие отказались его брать в прокат. Слух о том, что фильм жесткий и что в нем слишком много ужасного, прошел достаточно широко. Все судачат, что Евгений Миронов, Сергей Маковецкий и Кирилл Пирогов, прочитав сценарий, отказались сниматься в этом фильме. Балабанов объяснял: «Они просто испугались, вот и все. Кино-то очень жесткое. Иными словами, они мне не поверили. Ну, это их дело, конечно». Маковецкий, впрочем, потом говорил, что случилось недоразумение, что он и не думал отказываться, и в доказательство приводил тот факт, что участвовал в озвучании фильма. Но отношение к картине изначально было предвзятое.

В основе фильма «Груз 200» – старая идея Балабанова, Сельянов говорит, что это один из его главных замыслов, наряду с «Камерой обскура» Набокова, «и вот она претворилась тогда, в определенном состоянии, и это не было новым этапом, я для себя, во всяком случае, так не определяю, хотя со стороны может казаться, что новый, да». Сам Балабанов это подтверждал: «Замысел-то у меня был давно, еще с конца 1990-х. Такой распад человека одновременно с распадом общества, распадом страны. Вместе складываясь, они дают такой страшный суммарный эффект. Но все как-то руки не доходили. А теперь пришло время – не только потому, что я над этой вещью мог работать. Сейчас, я уверен, самое время с людьми поговорить про ту эпоху».

В совместном их интервью Леониду Парфенову для журнала «Newsweek», записанном в начале весны, на вопрос, какой видится прокатная судьба этого фильма, Сельянов отвечает: «Достаточно успешной. Не 500, конечно, копий, но 50. Клубный показ. На DVD, я думаю, в силу определенной скандальности, к которой мы не стремимся, но которая будет вызвана всеми разговорами о жути и мраке в картине, фильм пойдет хорошо. Не знаю, покажет ли телевидение. В 1996-м году любой канал этот фильм бы с руками оторвал. Как сказал Антон Затопольский[18], это самый антисоветский фильм, какой только возможен. Ну вот, и тогда бы «Груз 200» участвовал в антикоммунистической кампании за избрание Ельцина на второй срок. Сейчас – не знаю. Но я готов поспорить с любым идеологом, который скажет, что, мол, слишком мрачно. Людям нужен и горький продукт. Я-то, скорее, предвижу невозможность телепоказа по причинам новой державности: мол, у нас была трудная, но славная история, а тут вы сняли такую беспросветную жуть про великий могучий Советский Союз, правопреемником которого является новая Россия».

Короче, Сельянов тогда считал, что «есть возможность, по крайней мере, „выйти в ноль“ финансово и что-то заработать репутационно».

Бюджет фильма, как всегда у Балабанова, невелик, всего полтора миллиона долларов, снимался он с господдержкой (Сельянов: «Без поддержки Агентства по культуре и кинематографии мы бы сами все не потянули. Конечно, это была, прежде всего, поддержка режиссера»), но сборы в кинотеатрах не дотянули и до 500 тыс., зато скандалы и дискуссии вокруг него понеслись лавиной, и они были куда радикальней, чем предполагалась. Балабанов попал своим фильмом в самое больное место тогдашнего общественного сознания, с которого пошел перелом не только в государственной идеологии, тогда только формирующейся, но и в массовом восприятии недавнего прошлого, во-первых, и уровня допустимого в кино, во-вторых.

Сельянов вспоминает: «Были забавные истории, когда билетерши в кинотеатрах взрослым людям отказывались продавать билеты на этот фильм. Вот прямо так и говорили – не продадим, не надо вам его смотреть. Они так заботились о нравственном здоровье зрителя, считали, что в этом случае имеют право на собственную гражданскую позицию, которая заключалась в том, чтобы встать стеной на пути у публики. Это нас развлекало, я даже кому-то из владельцев кинотеатров звонил, говорил: „А ты знаешь, что у тебя персонал отказывается деньги зарабатывать?“»