Жизнь и шахматы. Моя автобиография

Мое природное умение сохранять трезвость ума и хладнокровие в любых сложных ситуациях позволяют мне спокойно принимать участие в любых филателистических аукционах. Знакомые владельцы таких торгов часто признаются, что многие крепкие коллекционеры предпочитают воздерживаться от участия в аукционах: отправляют заявки и ждут ее исполнения, только чтобы не заразиться гонкой и не принять в пылу азарта необдуманное решение, о котором будут впоследствии сожалеть. Но меня никто и никогда не видел в таком состоянии. Я всегда стараюсь быть собранным и помнить о заданных установках: давать заявку, только когда цена устраивает, и останавливаться при малейшем ощущении наступающего ажиотажа. Годы коллекционирования доказали справедливость такого подхода: коллекция у меня, возможно, и не полная, но очень крепкая и весомая.

Больше всего, конечно, публику интересует ее ценность. Боюсь разочаровать читателя, но конкретную цифру я назвать не смогу, просто потому что никогда не занимался подсчетами. Знаю, что пресса неоднократно фантазировала на эту тему. Такое ощущение, что издания решили посоревноваться между собой в том, чья сумма окажется больше. Даже Википедия выдает цифру в тринадцать миллионов евро, хотя я представить не могу, откуда взялась именно такая оценка. Признаюсь, однако, что в моей коллекции достаточно редких, а потому особенно дорогих экземпляров.

Самой ценной маркой в моей коллекции считается марка Бельгийского Конго с перевернутым центром. То, что при выпуске сочли браком, теперь раритет, потому что в мире всего четыре такие марки, и каждая стоит больше ста тысяч долларов. О количестве своих марок я тоже судить не возьмусь. Это сотни и сотни кляссеров, которые хранятся в разных местах. Безусловно, самые ценные марки я предпочитаю хранить в банках или в сейфах у надежных людей и, разумеется, не собираю все подряд, хотя меня интересуют самые разные темы: Олимпийские игры, космос, который был особенно популярен, когда моя коллекция только начинала расти, марки Российской империи и Советского Союза, ООН и, разумеется, шахматы.

Если говорить о шахматной теме, то, безусловно, главный бриллиант этой серии – кубинские марки, которые выпустили в пятьдесят первом году (в год моего рождения, кстати) к тридцатилетию победы Капабланки над Ласкером. Серия была выпущена в двух вариантах: с зубцами и без зубцов. Вторые хранились в сейфе компании, которая печатала марки. Когда в семьдесят девятом году один из первых владельцев умер, сейф вскрыли и наткнулись на лист беззубцовых марок. Их оценили в шестьсот долларов – огромнейшая сумма для того времени. В мою коллекцию кубинский раритет попал с помощью старого приятеля, который много лет возглавлял Федерацию шахмат Испании и был страстным филателистом. Он предложил мне выкупить коллекцию незадолго до своей смерти, и, получив «кубинцев», я с удивлением обнаружил, что некоторые марки из этой серии присутствовали даже не в единственном экземпляре.

Признаюсь, мой испанский друг – далеко не единственный шахматист, которого по-настоящему увлекла филателия. В свое время к моему хобби приобщился Полугаевский, а Петросян даже какой-то непродолжительный срок гонялся за редкой маркой, желая похвастаться передо мной своим приобретением. Но для большинства марки были всего лишь непродолжительным увлечением, а не важной составляющей жизни.

На эту мою составляющую, бывало, ругался Фурман. Увидев, что я задумался и не играю придуманный вариант, ворчал так, чтобы его слышали:

– Опять Толик полночи в своих марках копался, а теперь не может вспомнить позицию! – Но едва замечал, что мои фигуры снова оказались в гармонии, тут же смягчался: – Ладно, пойду в холл, погашу ему новые марки.

Признаюсь, разделить каким-то должным образом шахматы и марки я не могу. Ведь около четырехсот различных марок, конвертов и почтовых карточек выпущено в десятках стран мира с изображением меня самого. Встречаются среди них и довольно курьезные: так, в КНДР в свое время напечатали марки, посвященные нашему матчу с Корчным, где мы с Виктором Львовичем здорово напоминаем корейцев. Своеобразно выглядят и африканские марки, напечатанные на золотой фольге: бразильский гроссмейстер Энрике Мекинг получился настоящим афроамериканцем, а из меня вышел отличный мулат.

Так получилось, что детское увлечение, которое у большинства сходит на нет в короткие сроки, осталось со мной на всю жизнь и занимает важную ее часть. Если относишься к делу с должным уважением, уделяешь ему время, досконально изучаешь все аспекты, то и дело платит тебе сторицей, позволяет развиваться и получать неплохие дивиденды. Так благодаря филателии я получил еще одну прекрасную возможность расширить свой кругозор и познакомиться со многими достойными людьми. Будучи почетным членом Всесоюзного общества филателистов, я принимал участие в десятках крупных филателистических выставок во многих европейских странах: в Бельгии, Австрии, Норвегии, Швейцарии, Лихтенштейне.