Жизнь и шахматы. Моя автобиография

Реализация программы по электронному банку данных, а также большая программа, направленная на помощь пострадавшим при аварии на Чернобыльской АЭС стали поводом для выдвижения моей кандидатуры на получение Нобелевской премии. Работа с банком данных не может считаться полностью завершенной, но создание более двух тысяч сводных томов Книг Памяти – колоссальный труд. А все, что касается трагедии Чернобыля, – это совершенно особый случай. Буквально в считаные минуты после трагедии в Фонде мира была создана специальная Комиссия содействия пострадавшим во время аварии, благодаря действиям которой мы уже на следующие сутки после катастрофы получили реальные достоверные сведения о масштабах бедствия. Сейчас нет никакого секрета в том, что информацию тщательно скрывали. Было это холодным расчетом или возмутительной халатностью, я, конечно, сказать не могу. Но то, что делали все возможное, чтобы скрыть от мира правду, не вызывает сомнений. Так, тридцатого апреля в преддверии праздников в Киеве запустили Международную велогонку мира, в которой в знак протеста отказалась участвовать немецкая команда, открыто заявив об угрозе облучения. Но первый секретарь ЦК Компартии Украины Щербицкий то ли действительно не сознавал угрозы, то ли хотел успокоить московское руководство и мировую общественность. Он не стал отменять ни велогонку, ни первомайскую демонстрацию. Причем его желание показать, что ничего страшного не произошло, привело к тому, что людям, которые вышли на демонстрацию, не разрешали уйти из колонн. Их обязали пройти большое расстояние под ядовитыми парами (ветер от станции как раз дул в сторону Киева), создать массовость и своим присутствием на празднике убедить зарубежные страны в том, что Советский Союз полностью контролирует ситуацию. Но это был всего лишь пир во время чумы.

Первые средства для пострадавших во время аварии Фонд мира перевел уже через три дня после трагедии и продолжал вести программу по сбору пожертвований продолжительное время. Телемарафон, организованный Фондом совместно с телевизионной группой из Ленинграда, которая занималась проведением таких марафонов, стал последним подобным мероприятием, оказавшимся успешным с точки зрения сбора средств. Интересно, что договорились мы об организации телемарафона, встретившись совершенно случайно в приемной министра культуры, которым тогда был Николай Губенко. И я, и телевизионщики пришли к нему с совершенно другими вопросами, но в ожидании аудиенции решились на большую совместную работу. Сейчас сложно представить, каким непостижимым образом можно получить сутки бесплатного вещания по Первому каналу, а тогда это было сделано его руководителем Леонидом Кравченко легко и быстро. Очень мощным получился оргкомитет марафона: двадцать шесть депутатов и членов Верховного Совета и семь заместителей министров. Телемарафон позволил собрать немалые средства: триста девяносто три тысячи долларов и порядка двухсот миллионов рублей.

Для того чтобы помощь Чернобылю шла отдельной статьей, на базе Фонда под моим руководством была создана специальная Чернобыльская организация «Чернобыль – помощь». Я предполагал, что таким образом все вопросы о получении и распределении средств будут решаться быстрее. Но, пытаясь избежать волокиты, сам себя в нее загнал. Ни одно заседание правления в организации не длилось меньше восьми, а то и десяти часов. Дело в том, что в организацию входили несколько непосредственно чернобыльских благотворительных фондов и комитетов, каждый из которых тянул одеяло на себя и хотел, чтобы именно на предусмотренные им нужды выделялось больше собранных средств. Постоянные скандалы и пустая трата времени привели к тому, что из правления ушли практически все члены Оргкомитета телемарафона, которые первоначально изъявили желание войти в руководство. Эта ситуация в конечном итоге надоела и мне самому. Тем более что меня постоянно критиковали, обвиняли в единоличной власти и требовали большей свободы в распоряжении финансами. На очередном собрании я сказал, что готов эту свободу предоставить. Фонд мира сделал главное: собрал средства и бо2льшую часть отправил туда, куда посчитал нужным. А дальше действительно – плывите сами, решайте сами, что вы будете делить, как и почему. Зачем мне тратить свои нервы и время на бессмысленные распри и бесконечное выслушивание рассказов о том, кто более достойный? Но совершенно неожиданно мое предложение вызвало растерянность у членов организации. Они потребовали сделать в заседании перерыв, после которого объявили, что никуда меня не отпустят, потому что я – единственный человек, который способен объективно распределять деньги и выделять фонды не более влиятельным организациям, а более нуждающимся.