Жизнь и смерть на вершинах мира

На высоте 3200 метров нам попадается куртинка чахлых кустов ивы. В их тени мы делаем привал. Снова осложнение с некоторыми владельцами животных и большей частью носильщиков: они отказываются идти дальше. До базового лагеря еще день пути. Приходится с горсткой оставшихся нам верными людей заняться переброской багажа челночным способом. Конечно, нам успевают до отвращения надоесть все виды поклажи — в мягкой или фанерной упаковке, четырехгранной или цилиндрической формы.

Наконец мы у края ледника. В предполье его лобовой морены, на высоте 3800 метров, оборудован базовый лагерь экспедиции. На первых порах мы воспринимаем наш лагерь с довольно сентиментальным чувством обретенного дома среди безлюдья гор. Однако вскоре это ощущение проходит…

Панорама отсюда открывается неповторимая: на юге обледенелые склоны главного хребта Гиндукуша, на севере — белые шапки Памира. Зато ближайшее окружение малопривлекательно. На рыхлых отложениях морены каждый шаг затруднен, что заставляет ворчать нашего кинооператора. Наверное, вернувшись в Прагу, мы будем все еще по привычке не ходить, а прыгать. Место это пришлось выбрать потому, что здесь есть вода. Для бытовых нужд мы берем воду в водоемчиках, похожих на маленькие пруды. Чуть поодаль откуда-то со снежных полей понемногу струится ручеек — вода из него идет на приготовление пищи. Из-под ледника с шумом вырывается река, но от нее нам пользы мало: ее воды, размывающие грунт, больше похожи на отходы цементного завода.

Лагерь оборудован весьма скромно. Обычные туристские палатки серийного производства типа «бедуин» и «липно». Наиболее примечательная часть лагеря — белая афганская военная палатка на двух бамбуковых подпорках; в ней можно разложить небольшой костер. Склад продовольствия мы устроили под большим камнем. Жизнь в основном проходит под открытым небом. За палаткой, которую я занимаю с Раданом Кухаржем и Милошем Матрасом, мы соорудили из вьючных ящиков рабочие столы. Это наша лаборатория. И хотя здесь нет белых кафельных стен, задачи у лаборатории те же: обеспечить хорошую обработку отловленных животных и одновременно уберечься от возможного заражения — ведь любой из пойманных зверьков может быть источником инфекции.

Главное в оборудовании «лаборатории» — это складной полотняный бокс наподобие стационарного лабораторного ящика Гансена. Каркас из дюралевых трубок обтянут полотнищем с двумя «окнами»: одно в головной части, для освещения; второе занимает всю верхнюю плоскость бокса и служит для наблюдения за тем, что делается внутри. Отверстия по бокам снабжены стянутыми на концах нарукавниками, плотно охватывающими запястья, когда просовываешь руки внутрь во время работы. Таким образом, изоляция обеспечена, и, немного потренировавшись, вполне можно нормально работать. Здесь, в горах, такой полотняный бокс — огромная ценность. С одной стороны, он предохраняет от выхода наружу пыли или паразитов, а с ними и инфекции, с другой — защищает от ветра, который вне укрытия может сдуть мелкий рабочий материал.

В остальных ящиках и тюках находятся сотни необходимых предметов — от всякого рода ловушек, капканов, коробок с патронами и зарядами до хирургических ножниц. Для чего все это? Научная программа — основной раздел нашей экспедиции, и, чтобы познакомиться с нею, нам не обойтись без лекции по зоологии.

Вопросы зоологии

Никого не удивляет, что жирафы живут в Африке, а олени — в северных областях и что ни с теми, ни с другими мы не встречаемся в наших лесах. Каждый школьник это без труда объяснит: жирафы обитают в тропиках, олени — в Заполярье, в то время как наша природа принадлежит к умеренному поясу. Это простейший пример, для каждого из нас он очевиден и вместе с тем наглядно объясняет нее основные условия современного распространения животных. В целом можно сказать, что распространение различных видов животных зависит от количества тепла, влаги, света и наличия необходимой пищи, то есть от климата и соответствующих ему условий окружающей среды.

Значительно сложнее ответить на вопрос: почему жирафы и некоторые другие виды африканских животных не живут, скажем, в Южной Африке, хотя большая часть ее территории находится в тропическом поясе? Или почему животный мир Мадагаскара резко отличен от фауны ближайшей к нему части Африки?

Над подобными проблемами долго ломали голову специалисты, и они продолжали бы оставаться в области догадок и гипотез, если бы на помощь не пришло дальнейшее развитие таких наук, как геология и палеонтология.

Силами поколений зоологов, географов, геологов шаг за шагом восстанавливалась картина заселения земного шара различными животными и определялись пути их распространения из первоначальных районов обитания. В связи с состоянием поверхности Земли в различные геологические периоды на этих путях возникали препятствия или же, напротив, сохранялись своего рода природные мосты.