Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)

б) об Иване Епископе Давлекановском

Таковы центральная власть, таковы и ее последователи, ее выразители здесь на местах. Мне теперь, может быть, и следовало бы остановиться подробнее на деятельности местных епископов, но на этом останавливался достаточно подробно Архиепископ Андрей в своих многочисленных словах, посланиях, проповедях и т.д., и я только отмечу вкратце, для уяснения дела, а не для разбирательства его, которое производить не приходится, отмечу, что еп. Иоанн после 1923 года отрекся от своих прежних взглядов на церковную жизнь, обманув своего учителя, затем отрекся и от патриарха, очень остроумно отделив Святейшего Тихона от «тихоновщины», собрал всех бывших живоцерковников и обновленцев, учредил из них Епархиальное Управление и стал проводить в жизнь обновленческие идеалы, прикрываясь именем староцерковника. Народ поверил ему сначала, пока еще нельзя было уяснить, но затем стал отходить и требовал себе новых епископов, почему и были поставлены епископы Антоний, Руфин, Питирим. Когда же еп. Иоанн убедился, что народ от него отходит, тогда начал употреблять обычные на этот счет приемы древних еретиков, начиная с запрещений, анафемствований соборов и кончая клеветой доносов и используя все средства, которые могут быть в руках озлобленного епископа, могущего влиять и толпой народа и кое-какими другими средствами.

Не довольствуясь этим, еп. Иоанн совершил такое же беззаконное захватничество и в Старо-Уфимской епархии и в то же время, когда я был в ссылке, он занял храмы, поставил туда настоятелями священников, упорно не желающих признавать меня своим епископом, а когда я в июле месяце 1926 года возвратился из ссылки и по приглашению общин стал служить, то оказалось, что он и храмы-то зарегистрировал за собой, настоятелей и народ восстановил против меня, а в самый день службы моей прибыл в храм, учинил скандал, так что две прихожанки жаловались, что он им заехал в физиономию, ворвался в храм, служил, а затем я же по его проискам должен был отвечать.

Эта борьба характерна тем, что она является борьбой между еп. Иоанном вкупе с его духовенством, связанным обетами и подпиской, и народом церковным, который в массе своей настроен и сейчас всецело против еп. Иоанна. Как на характерный случай укажу на свой благовещенский приход, который, когда разделяли храмы, разделился, и в таком виде у нашего прихода было около 800 душ мирян, за еп. Иоанна – 50 человек [623] : правда, у него осталось больше монахинь, но это потому, что игуменья, влияя на артель, лишила пайка всех тех старых монахинь, которые не захотели подчиниться беззаконию еп. Иоанна: и однако, несмотря на все эти лишения, которые так старательно придумывали эти люди, ненавидящие народ церковный и не желающие с ним считаться, – около 70 монахинь ушли от игуменьи.

Удивительное презрение в этом отношении высказано этим течением к народу: в этом отношении здесь полное сходство с обновленчеством и прочное обоснование клерикализма: здесь духовенство организуется как бы в самостоятельное сословие, которому надлежит управлять народом, а не служить ему, помогая самомý организовываться и работать. Сам еп. Иоанн буквально командует своими приходскими Советами безо всяких собраний и советов и смещает состав Советов, так, когда Иверский приход при моем возвращении пригласил меня служить, то еп. Иоанн сейчас же прислал протоиерея Будкина, захватившего сейчас Иверский храм, смещает и расформировывает весь состав приходского Совета и ведение делами общины передает одному лицу. Так потом это и прошло в жизнь у него в общины. На этот факт я прошу обратить особое внимание собрания. Сейчас обновленцы старательно проводят в жизнь эти остатки пережитого несчастья русской Церкви, они всеми силами стараются создать из прихода, из Церкви создать учреждение – это во-первых, а во-вторых, водворить там священника в виде какого-то самостоятельного управляющего. Они добиваются того, чтобы председатель Совета был священник, чтобы вся деятельность была в его руках, даже чуть ли не того, чтобы и храмы-то были переданы лично им, в их пользование, как это происходит с предприятиями, и таким образом, стремятся изгнать всякое церковное начинание, всякое дело церковное: они фактически не веруют и отрицают Церковь, просто изгоняя ее. Так происходит главным образом и наиболее ярко у обновленцев (напр., Покровская церковь); то же повторяется у еп. Иоанна – Ильинская, Троицкая церковь и другие [624] .

Такая же война между народом и епископом идет особенно ожесточенно в Златоустовской епархии, и (прошу на это обратить внимание) там поразительно то, что там всего только один еп. Николай, а народ все-таки ушел от него, и там народ в массе своей народ религиозный. Здесь в Уфе упрекают нас, что мы, епископы, произвели разделение, что все разделение лежит в нас, епископах, только. Но пример Златоустовской епархии – характерный пример: там у еп. Николая разделения не производят, а народ от него уходит: по слухам более двух третей приходов от епархии от него ушло; в самом Златоусте у него якобы остался один храм… Интересно спросить, почему народ уходит, стоит поговорить с златоустовцами и вы убедитесь, что дело в самом еп. Николае. Народ сам себе ищет твердого в убеждениях и любящего свое дело епископа, а еп. Николай только и делает, что склоняется от течения к течению, а над народом хочет господствовать, как и все сергиевцы. Я еще раз подтверждаю, что этот пример с ясностью говорит, что среди самого народа идет сейчас огромное, массовое искательство к устроению церковной жизни: народ если не понял, то чувствует неправославные, но папистско-клерикальные, гонительные тенденции духовенства и ищет чего-то другого, ищет более справедливых форм церковной жизни, проще говоря – ищет православия, лучше сказать – право-жития. Так, в Златоустовской епархии нельзя сказать, что Андрей или Аввакум произвели разделение, потому что народ не идет с нами: больше того, там совсем народ не знает, за кем идти: они всюду бросаются, и в Самару и там признают себе епископа, затем в Сарапуль и т.д., всюду отыскивая, а наше течение не признают, потому что сбиты с толку и в массе своей не пришли к сознанию, что им как раз нужно то, что ищет и наш народ, что строит сейчас – это именно церковно-приходская жизнь. Итак, раздел между народом и духовенством несомненно существует и возникает не только из разделений между епископами. Мы, видя причину этого явления в том, что на нашу почву переносят католические взгляды на епископа, как на князя церкви, и эти взгляды проводят, конечно, сами епископы и проводят его обновленцы, а затем и сергиевцы. Конечно, эти взгляды не могли зародиться у нас теперь, при Сов. Власти, но, очевидно, это остатки той же прежней распутинщины, построения синодов того времени.

Итак, мы усматриваем важнейшими виновниками этого зла опять-таки деяния прежнего распутинского Синода.

Третье зло – малая воцерковленность народа

Третий важный изъян нашей церковной жизни – это малая воцерковленность нашего народа. Об этом много говорить не приходится, так как писалось и говорилось очень много. Конечно, это прежде всего, несомненно, остатки прежнего времени, а затем и отпадения последнего времени, которые происходят на глазах у всех нас и о которых мы все отлично знаем. Таковы главнейшие беды нашей церковной жизни.

Пути исправления

После рассмотрения важнейших недостатков нашей церковной жизни мы должны перейти к вопросу о строительстве церковном. Такие факты, как страшные расколы Церкви Русской во всероссийском масштабе, отступления огромного количества приходов, даже целых епархий от своего епископа, явно цезаро-папическое устройство жизни, нравственное разложение духовенства, наконец, огромное влияние антирелигиозной пропаганды требуют от нас очень осторожного и продуманного подхода к делу. Мне думается, что единственно правильный путь борьбы с этими ужасающими по своей силе, разлагающими церковную жизнь, факторами – это то строительство церковной жизни, на котором мы сейчас до известной степени стоим.