Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)

Именно так оценивает еп. Андрей угнетенное положение Церкви, и борьба всевозможных политических теорий не могла поколебать его выводов о том, что все носители этих теорий стремятся поставить православие на службу своим партийным лозунгам. Этот принцип владыка определял как «цезаропапизм наизнанку» и раскрывал как охлократию всех цветов, вне зависимости от образовательного и имущественного ценза.

Привычное к подчинению духовенство почти беспрекословно подчинялось любому командному окрику светских властей: силы воинствующей Церкви были подорваны расколом ХVII века, и наиболее деятельная ее часть направила все свои усилия на укрепление и сохранение древней традиции под ударами российской инквизиции. Высшие иерархи давно уже превратились в церковных магнатов, а рядовое духовенство привыкло автоматически следовать рекомендациям «Церковного вестника», бывшего «барометром», «флюгером» синодально-самодержавной политики. Деятельность клира строго ограничивалась внутрихрамовым исправлением треб. Произошла «атрофия нравственного чувства» [121] , и когда указующий флюгер исчез вместе с царизмом, духовенство в растерянности опустило руки, ибо за два века разучилось самостоятельно мыслить и действовать. Вместе с самодержавием, которые было одновременно и идолом клира, и его охраной, был с корнем вырван и авторитет церковной власти; народная ненависть, разбуженная революцией, обрушилась на православные святыни. Наступило время воздаяния за преступное сотрудничество с деспотизмом.

Яркой иллюстрацией раскола между клиром и массой верующих послужили дебаты на Поместном соборе по поводу признания полномочий священника В.И. Востокова как депутата от мирян Уфимской епархии. Этот единственный случай избрания иерея мирянами был многими не понят: большинство Отдела личного состава Собора признало выборы недействительными [122] . Но Собор, тем не менее, нашел в себе силы утвердить священника в правах депутата и тем самым высказался в поддержку линии еп. Андрея, направленной на укрепление единства клира и мирян. Профессор церковного права Н.Д. Кузнецов отметил, что «если миряне дают представительство клирику, то это явление нужно приветствовать, особенно в России, где в настоящее время большое разъединение между членами церковного общества» [123] . Дискуссия на 18-м заседании Собора стала внушительной демонстрацией успехов деятельности владыки Андрея в своей епархии.

В статье «Современные церковные нестроения», написанной в сентябре 1917 года, владыка дает меткие характеристики трем направлениям церковной жизни, которые зародились давно, но в дни революции обнажили свое естество. Содержание статьи и поныне настолько актуально, что создается впечатление, будто еп. Андрей рисует обстановку, сложившуюся в Русской православной церкви к концу XX века.

Первое направление – церковно-монархическое. Это наиболее сильная и сплоченная партия бывших читателей «Колокола» (редактор В.М. Скворцов) и «Церковно-общественного вестника» (редактор М.А. Остроумов), стремящаяся оставить Церковь на прежних позициях беспрекословного служения светской власти и не допустить развития церковно-общественной жизни. Эта группа продолжает распространять яд государственной антицерковности, который «долго еще будет держаться в мыслях и чувствах людей, по недоразумению считающих себя церковными деятелями» [124] .

Второе течение – церковный оппортунизм, который владыка характеризует как лень в области мысли и инстинкт самосохранения в области чувств. Эта группа более всего ненавистна еп. Андрею в силу ее бесхребетности, болотного застоя, засасывающего всякое проявление чистого духа возрождения и устроения истинной церковности: «Здесь люди стремятся только к наибольшей приспособляемости… Нужно им только то, что называется – «чтобы и волки были сыты и овцы целы». Поэтому волчьи аппетиты тут не отрицаются и не осуждаются. И это направление квазицерковной жизни готово мириться решительно со всем! Только бы все было мирно и тихо: чтобы все было, по крайней мере, снаружи шито-крыто, хотя бы изнутри церковной жизни все было преисполнено всяких гадов» [125] . Ради сохранения внешней оболочки Церкви эти люди готовы пожертвовать духовным содержанием православной истины. Но вера держится не дипломатами, а мучениками.