Жизнь и труды святого Иоанна Златоуста, архиепископа Константинопольского

Враги его могли бы наконец успокоиться, если бы гнев Божий и возмущенная совесть не явились грозной карой для них за совершенную ими несправедливость. Слух о совершившемся насилии в Константинополе возмутил всех даже на далеком Западе. Папа Иннокентий I, узнав о подробностях дела, сообщил обо всем императору Гонорию и просил его ходатайствовать пред своим братом, которому с своей стороны написал сильное и трогательное письмо. «Кровь брата моего Иоанна, — писал он, — вопиет к Богу на тебя, царь, как в древности кровь Авеля праведного вопияла на братоубийцу Каина, и она будет отомщена, потому что ты во время мира воздвиг гонение на церковь Божию, изгнал ее истинного пастыря, изгнав вместе с тем и Христа, а стадо вручил не пастырям, а наемникам». Гонорий с своей стороны также написал брату, укоряя его в неразумной жестокости, и отправил посольство для расследования дела. Но Аркадий, считая уже дело непоправимым и более всего опасаясь злого нрава Евдоксии, перешел, как это обыкновенно бывает со слабыми натурами, от малодушия к дерзости и отнесся к посольству своего брата с оскорбительным пренебрежением, хотя в душе и терзался сознанием допущенной им неправоты.

Между тем праведный гнев Божий начал приносить должное воздаяние всем совершителям зла. В сентябре 404 года над Константинополем разразилась страшная буря с градом чудовищной величины, который в один миг истребил жатвы и сады. Вместе с тем раздавались глухие подземные удары, и мать-земля стонала и колыхалась под ногами нечестивцев, как бы не вынося совершившегося позора.

6 октября того же года отозвана была к судилищу Бога живого и сама императрица Евдоксия. Жаждая смерти великого праведника, она сама скорее подверглась смерти и умерла в мучительных страданиях от родов. За нею с изумительною быстротою понесли заслуженную кару и другие главные злоумышленники и враги угодника Божия. Так, епископ Кирин Халкидонский — один из главных деятелей печального собора «При дубе» — подвергся страшной болезни от разбереженной ему мозоли, на которую нечаянно наступил епископ Маруфа: у него сгнили ноги, и, несмотря на то что неоднократно совершалась ампутация, он умер от Антонова огня. Один из врагов святителя получил смертельный ушиб при падении с лошади, другой умер от гнойной водянки, третий — от рака на языке, заставившего его сознаться в тяготевшем на его душе мрачном преступлении. Феофил александрийский, временно избегнув суда человеческого, также впоследствии не избег суда Божия. От крайнего напряжения в своих злобных ухищрениях он помешался и умер скоропостижно — от паралича. Если не телесно, то еще более душевно терзался и злополучный император Аркадий, который, освободившись, наконец, от невыносимой тирании своей злонравной супруги, хотел найти себе облегчение от сердечной туги в молитвах пустынников. Но когда он обратился с просьбой помолиться за него к знаменитому синайскому отшельнику Нилу, то отшельник с истинною твердостью и дерзновением древних пророков отписал ему: «По какому праву желаешь ты, чтобы царствующий град избавлен был от опустошающих его землетрясений, когда в нем совершаются такие преступления, нечестие с неслыханною наглостью возводится в закон, и когда из него изгнан столп церкви, светило истины, труба Христова, блаженный епископ Иоанн? Как можешь ты желать, чтобы я согласился молиться об этом злосчастном городе, потрясенном всесокрушающим гневом небес, когда я изнываю от скорби, потрясен духом и когда мое сердце разрывается от злодеяний, совершенных на твоих глазах против всех законов?» [30].

Так праведный гнев Божий карал творителей зла, и они, думая праздновать свою победу, в действительности несли страшные поражение и наказание, терзаясь и душой, и телом.

А в это самое время великий угодник Божий, державшийся того христианского убеждения, что «Господня земля и исполнение ея», нашел себе успокоение и даже радость в самом Кукузе, который своей удаленностью от суеты грешного мира как бы вновь возвратил его к пустынножительству, столь сладостному для его утомленного невзгодами духа. И там у него нашлись почитатели в лице местного епископа Аделфия и именитого жителя деревни Диоскора, который предоставил в распоряжение святителя свой дом и заботился о всех его нуждах. Не забыли его и старые друзья, и многие из них приходили посетить его в заточении даже из Константинополя и Антиохии. Особенно сочувственно отозвались антиохийцы, эти возлюбленнейшие его духовные дети, которых он более всего любил и для блага которых более всего потрудился. Когда слух о заточении св. Иоанна дошел до Антиохии, то из нее потянулись в Кукуз целые караваны поклонников и почитателей, так что ничтожная армянская деревня сделалась для них как бы местом благочестивого паломничества. Недаром озлобленные враги святителя с ярой завистью говорили: «Вся Антиохия в Кукузе!».