Жизнь и творчество Александра Грина

Так называемый «иностранец русской литературы», Грин по опыту жизни и творчества принадлежал России, по вкусам и пристрастиям был гражданином мира, немалую часть которого составляет та же Россия, а по складу таланта — волшебником, которому и целый мир тесноват. Создав свой, он сделал его и заповедным, и открытым. Ко всему, что трогает его душу, автор-демиург гостеприимен, как чародей Бам-Гран из «Фанданго», широким жестом представляющий пришельцу из заледенелого Петрограда «Зурбаган в мае, в цвету апельсиновых деревьев, хороший Зурбаган шутников, подобных мне!»

В отечественной словесности Грин имел не только предшественников. Наследников тоже. В частности, многое почерпнул у него Набоков, о котором не стану говорить, так как не очень люблю этого близкого к гениальности писателя, а объяснять, почему, здесь не место. Но если не лень, вы сами можете сличить гриновскую манеру письма, скажем, со стилем романа Набокова «Приглашенье на казнь». Это интересно: бесконечно разные авторы порой так близки стилистически, словно…, право же, словно мистер Джекил и мистер Хайд из страшной повести Стивенсона вздумали заняться писательством. (У Грина есть рассказ, тоже, конечно, страшный, о человеке, в котором жили две души — «Ночью и днем»* Но это к слову).

Особого разговора заслуживает разительное сходство Бам-Грана с Воландом, как и рассказа «Фанданго» с некоторыми сценами булгаковского романа. Об этом сходстве упоминала М.Чудакова (вообще должна предупредить вас, читатель, что далеко не все, о чем здесь говорится, я придумала первой). Грозные и галантные, великодушные и опасные, два демона-шутника в царстве духа владеют разными областями. Воланд дарует Мастеру и Маргарите «покой», тихий приют, где истерзанным сердцам уготован вечный отдых. Бам-Гран показывает Кауру мир, пронизанный горячим солнцем, полный страсти и веселья, — не навек, а на тридцать минут. Воландов подарок пугает бесконечностью, в глубинах которой блаженство отдохновения не обернется ли мукой ада? Милость Бам-Грана мучает мимолетностью: увидеть рай, чтобы через полчаса вернуться в Петроград, тоже страшно, хотя герою «Фанданго» испытание по плечу и по сердцу.

Итак, Грин, подобно Булгакову и даже раньше него, дерзает вступать в области рая и ада. Его герои, склонные к предельным душевным состояниям, чувствуют себя там, как рыба в воде. Гении прошлого, отечественные и заморские, тоже обрели приют в этом фантастинеском царстве, живут в памяти и умственном обиходе его жителей, а также, что еще важнее, его создателя… «Понятно, — скажете вы. — Подобралась компания аристократов духа. А мне что там делать?» То есть я, конечно, надеюсь, что вы такого не спросите. И однако вы имеете на это право. Попробую ответить.

ВЕСТЬ С ВОЛИ

Что знаем мы о себе?

«Золотая цепь»

Когда говорят о так называемых высоких материях, многим кажется, что это не про них. Что заниматься такими вещами — работа для философов и поэтов, прочим до этого и дела нет. Распространенность подобного заблуждения отчасти виной тому, что люди, и не только юные, зачастую очень мало знают о себе..

Но даже если допустить, что здесь нет ошибки, Грин и тогда останется интересным собеседником. Этому писателю о человеческой природе известно множество вещей, причем не только романтических, демонических, возвышенных и пр. Давно замечено, что в описании душевных состояний своих персонажей он достигает такой медицинской достоверности, как если бы был ученым психиатром, причем современным, а не начала прошлого века.

«Объем знаний Грина в этой области, точность изображения сложных психических процессов вызывают сегодня удивление специалистов, — подчеркивает литературовед В. Ковский в статье „Возвращение к Александру Грину“ („Вопросы литературы“, 1981, № 10). И вспоминает слова известного психофизиолога профессора Р.Лурия, который утверждал, что „никто из писателей не сумел так блестяще описать функции головного мозга“, создать такую „поразительно точную и расчлененную картину деятельности нейронов“ его коры, как А.Грин».

Такое признание в устах ученого дорогого стоит. И стало быть, все, о чем повествует Грин, кровно касается нас с вами независимо от того, одарены ли мы бессмертной душой и поэтическими стремлениями. Ведь не признать себя обладателями головного мозга было бы странно. А если без шуток, редкое и драгоценное именно для вас, читатель, свойство Грина состоит в том, что его проза, такая легкая и увлекательная, вместе с тем подводит к слож- ным сущностям и загадкам бытия.

Вполне ли сознает это подросток? Скорее — нет. Чувствует ли он это? Несомненно, да. Но чувство, что понимаешь не все, в этом случае не побуждает к мозговому напряжению, которое было бы тщетным. Так сказочный герой, попав в пещеру, полную сокровищ, сразу смекает, что всего не унести. Значит, что поднимет — в мешок, что не по силам — останется в памяти, в глазах, видевших волшебные переливающиеся груды.