Читаем Жизнь и творчество С М Дубнова полностью

Общественные бедствия не притупили восприимчивости (267) писателя к личным потерям. Большим ударом была для него смерть А. Лесина, которого он ценил, как поэта, как публициста, как человека большого формата. Тревожила С. Дубнова и дальнейшая судьба "Цукунфта", которому покойный отдавал столько сил.

Письмо к Чериковерам от 20 ноября 1938 г. Заканчивается словами: "Среди страданий и ужасов рождается новый мир. Наши внуки доживут, быть может, до более спокойного времени; на нашу долю выпали родовые муки".

Парижские друзья настаивали на присылке статьи, но писатель медлил. До него дошли слухи, что лейтмотивом журнала будет исповедь кающихся представителей свободомыслящей интеллигенции, застигнутых врасплох событиями последних лет, Эти слухи его тревожили. "Я стою на своем, - пишет он И. Чериковеру: - лучше мне не писать для "Трибуны", пока не появится первая книжка. Новые покаянные настроения мне совсем незнакомы, несмотря на то, что я слежу за еврейской прессой... Хочется знать, что думают люди помоложе. Ведь еще в 80-е годы мне пришлось пережить полосу, когда раздавался покаянный вопль: домой! В наши дни он должен звучать иначе. После выхода журнала я намерен высказаться в "Трибуне" о новом поветрии. Теперь в центре моего внимания два объекта - древняя история и проблемы современности, точнее говоря - проблема пробуждения мировой совести (в связи с кампанией Рузвельта)".

Щупальцы гитлеризма неудержимо тянулись к новым жертвам. В феврале пала республиканская Испания; в марте вдоль старинных зданий безмолвной, траурной Праги прошли победным маршем когорты штурмистов. Новый триумф агрессоров сулил рабство миллионам славян и гибель сотням тысяч евреев. Европа угрюмо молчала; лишь отдельные голоса протеста свидетельствовали, что воля к сопротивлению еще не окончательно парализована. В эти жуткие дни С. Дубнов лихорадочно работал над статьей "Пробуждение мировой совести и участь еврейства (к 150-летию французской революции)", которая вскоре появилась в парижском журнале "Русские Записки", выходившем под редакцией П. Милюкова (апрель 1939 г.). В статье указывалось" что истинная природа гитлеризма давно обнаружилась в (268) зоологическом антисемитизме: вполне естественно, что государство, жестоко преследующее национальное меньшинство, применяет разбойничьи методы и по отношению к своим соседям. Пора понять, что еврейский вопрос является вопросом международным; это давно уразумели прогрессивные круги еврейства, создавшие еще в 1919 г. Комитет еврейских делегаций для борьбы за права еврейских меньшинств в странах Европы и за правоохраненное убежище в Палестине. Теперь, когда Лига Наций разрушена, еврейскому народу не к кому апеллировать; но его опора - передовые силы человечества. Перед ним стоят три неотложные задачи: 1) борьба за равноправие на местах в союзе с демократическими и социалистическими партиями, 2) борьба в международном масштабе через Еврейский Всемирный Конгресс и Американско-еврейский Конгресс и 3) международная организация эмиграции. С. Дубнов с горечью констатирует слабость эвианского эмиграционного комитета и арабофильские тенденции английской политики. Он заявляет: народы вынуждены будут потесниться, чтобы дать место странствующему Агасферу. На наших глазах начинается великое перемещение гегемонических центров; возможно, что в Европе останется только треть населения диаспоры, крупнейшим по численности центром станет Америка, а в Палестине возникнет небольшое еврейское государство. Статья заканчивается тревожным вопросом: сможет ли Европа сокрушить современный оплот реакции так, как французы 150 лет назад сокрушили Бастилию?

Симптомом пробуждения мировой совести представлялась С. Дубнову инициатива Рузвельта, считавшего необходимым создать "Лигу противодействия европейской агрессии". Эта инициатива должна была бы, казалось писателю, пробудить активность и в Конгрессе. Он изложил свой план в кратком меморандуме. Письмо, приложенное к этому документу и датированное 1 мая 1939 г., указывает, что решения, принятые на последней сессии Бюро, остались на бумаге, несмотря на то, что положение еврейства за последние месяцы значительно ухудшилось. Меморандум носил название "Международная Лига защиты еврейского народа"; текст его был опубликован в еврейско-американской печати. С. Дубнов писал: "Призыв президента Рузвельта и возникновение "Лиги противодействия европейской агрессии" (269) побуждают задать вопрос: какая участь ждет еврейский народ, который преследуется агрессивными правительствами Германии и Италии, а в других странах подвергается ограничениям? Еврейский народ безгосударственный, поэтому он не может отстаивать свои требования, как полноправный член проектируемой Лиги... Но разве систематическая внутренняя агрессия, направленная против беззащитной нации, менее преступна, чем насильственная аннексия чужой территории методами внешней агрессии?"

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза